[mirk-wood]

Название: Синее небо для короля
Автор:  storrm
Персонажи: Трандуил, Леголас
Рейтинг: PG-13
Жанр: Hurt/comfort, АУ
Размер: мини
Аннотация: Гораздо сложнее быть отцом и сыном, чем просто принцем и королем.

~ читать дальше ~

Владыка появился внезапно.

Еще мгновение назад ничто не нарушало призрачный полумрак личных покоев принца, кроме трепета слабых огоньков свечей на столе, и вот теперь опочивальня словно до краёв наполнилась чужим присутствием. Присутствием Лесного короля, чья бледная кожа, светлые волосы и серебристые одежды будто бы источали свечение, что затмевало собой искусственный свет. От этого в покоях сразу стало тесно, беспорядок проявился резче, а мебель словно уменьшилась в размерах. Редко кто заходил в комнаты Леголаса, и реже всех – его собственный отец.

Маленький принц вздрогнул от неожиданности. Он читал книгу и не слышал ни шагов короля, ни шелеста его одежд, ни перезвона оружия охраны. Обычно, погрузившись в историю, принц переставал воспринимать окружающих, и не осознавал ничего вокруг, кроме шороха страниц и шепота своих мыслей. Покинуть вымышленный мир ему удавалось с большим трудом. Но когда, наконец, он заметил неподалеку короля, то тотчас же встал и, быстро отодвинув книгу, сделал то, чему учился целый день. Леголас опустился на правое колено, с прямой спиной, одним слитным, изящным движением, совсем как на тренировках, а потом прижал руку к груди и произнес:

- Приветствую, владыка! Пусть правление ваше будет долгим и светлым, – сказал он и почтительно склонился.

Маленький принц изо всех сил старался угодить и понравиться отцу, но должно быть он сделал что-то не так, потому что вместо улыбки на неподвижном лице короля проступило мрачное выражение. Трандуил резко шагнул вперед, ближе к склоненной фигурке сына на ковре, отчего полы королевских одежд взметнулись, на пару мгновений обнажив носки сапог, и тут же плавной волной опали на жесткий ворс.

- Что ты делаешь, Леголас? – спросил владыка странным голосом, как будто бы даже сердясь.

- Просто читаю, – пробормотал принц, не понимая, чем навлек на себя чужое недовольство. Неловко, он переместился на своем месте на ковре. – Это обычная книга о…

- Я не интересуюсь тем, чем ты занимался до моего прихода, или тем, что ты читаешь, – нахмурившись, перебил его король. - Я спрашиваю, что ты делаешь на полу?

- Приветствую своего владыку, - ответил Леголас, ниже опуская голову. По всем правилам этикета, король уже должен был разрешить подданному подняться, но нужных слов так и не прозвучало, поэтому маленький принц оставался все в том же положении, хотя в коленку неловко врезался край ковра и давил на кожу. Что же он сделал не так, что владыка не разрешает ему встать на ноги? Почему владыка хмурится и сердится, а не хвалит его? Учителя на уроках хвалили.

- В таком случае, изволь объясниться, почему ты приветствуешь меня, падая ниц, а не как обычно? – в голосе короля звучали напряженные интонации, но Леголас никак не мог уловить и осознать скрытое в них значение.

- Меня сегодня снова учили, как правильно себя вести. Мои наставники сказали, что именно так должны при встрече приветствовать владыку все молодые лучники.

- Действительно? Так и сказали? Они добавили что-нибудь еще, что-нибудь особенное?

«В каком смысле особенное?» - хотел спросить принц, но промолчал. Он рискнул приподнять голову и встретиться взглядом с отцом. По лицу короля никогда нельзя было понять, о чем он думает, и сейчас принц не мог разобрать, какого ответа и какой реакции от него ждут. А значит, следовало импровизировать, или другими словами, просто выбалтывать все, что приходило в голову. Что угодно, лишь бы не молчать.

- Они сказали, что приветствовать владыку надо как полагается. Нельзя говорить, пока он не спросит. Нельзя перебивать, пока он говорит. Нужно слушать прилежно, внимательно и с благоговением. Все слова владыки сохранять в своем сердце и …

- Достаточно, - слово прозвучало еще строже, чем раньше. Король даже стремительно подался вперед и приложил прохладные пальцы к губам принца, словно пытаясь физически воспрепятствовать появлению новых слов.

- Достаточно, - уже тише повторил он и убрал руку. – Я уловил суть, не нужно продолжать.

Больше он ничего не произнес, лишь выпрямившись, заправил светлую прядь за острое ухо, отвернулся спиной к принцу и отошел к окну. Там он положил унизанную перстнями руку на подоконник и поднял голову, глядя в звездное небо. Ни одним лишним жестом или неловким движением он не выдал своего настроения. Но Леголас знал, чувствовал, что владыка в ярости.

Сам принц тоже молчал, не смея говорить или оправдываться, не от страха, а потому что не понимал своей вины. Все помыслы его были чисты, всю свою жизнь, всего себя он посвящал Лихолесью и лесному королю. И даже сейчас, все еще стоя на коленях, он ощущал себя натянутой тетивой: его спина ныла от напряжения, ноги саднило, а мозоли на ладонях от долгих тренировок с луком, некстати напомнили о себе.

Наставники, занимавшиеся воспитанием юного принца, нисколечко не щадили его. На тренировках его безжалостно гоняли, не взирая ни на возраст, ни на статус. Иногда, привычными движениями втирая в кожу заживляющий бальзам, Леголас размышлял, в чем смысл всех упражнений, для чего отец его готовит? Точно не для трона, не для правления. Скорее для долгой, продолжительной войны на износ, яростной битвы на выживание. Но рассуждать об этом вслух, или хуже того - напрямую спрашивать, он никогда бы не посмел.

Лишь изредка, принц тайно мечтал, что все его старания, все усилия не пройдут даром, и отец заметит его, одарит своей редкой улыбкой и скажет что-нибудь незатейливое, простое, вроде того, что обычно говорят командиры юным лучникам. Например «Ты хорошо потрудился, Леголас» или «Я горжусь тобой». И уж конечно, меньше всего принцу хотелось вызвать на себя отцовский гнев, как сейчас.

Едва заметно, Леголас пошевелился, переместил свой вес немного назад, чтобы ковер не так сильно давил на колено. Едва ли он издал при этом какой-то звук, но небольшого жеста хватило, чтобы владыка напряг плечи, сбрасывая с себя оцепенение, тяжело вздохнул и оторвался от созерцания звезд за окном.

Всего минуту, но минуту необычайно долгую, Леголас чувствовал на себе странный взгляд отца, и за это время в его голове пронеслось множество мыслей. Последнее что он успел подумать, было: «Ну почему же он до сих пор не позволяет мне подняться?». А потом внезапно, так, что Леголас не успел уловить движения или отпрянуть, король оказался напротив и опустился на колени перед ним. Затем, владыка охватил голову принца руками и прижал к своей груди.

Пахнуло спелой рябиной, дубовыми листьями и лесной травой. Все мысли в голове Леголаса испуганно смолкли, а сам он будто одеревенел, не понимая, что происходит. Под острым ухом явственно стучало чужое сердце. Шелк отцовских волос теплой, ласковой волной огладил принца по щеке.

- Мой мальчик, - приглушенно начал владыка и тут же запнулся, словно неловко ему было выговаривать непривычные слова. Его голос двоился, звучал одновременно сверху и шел изнутри затянутой в шелковые одежды груди. Леголас осторожно прижался щекой, опустил ресницы и прислушался.

- Мальчик мой, - тихо повторил владыка. – Сын. Ты не должен унижаться и вставать передо мной на колени. Никогда.

Леголас молчал. Не шевелился. Он все еще, до сих пор, не мог постичь, чего от него ждут.

- Ты плоть от плоти моей, кровь от крови, моя весна, мое синее небо, ты всё для меня, - сказал Трандуил.

В этот момент принц с облегчением подумал, что, наверное, он опять мечтает. Просто видит одну из своих секретных, ревностно охраняемых фантазий. Ведь наяву такого никак не могло произойти. Между тем, король продолжал говорить, гораздо тверже, и громче, чем раньше.

- Не стоило мне отдаляться, и пускать твою жизнь на самотек. Напрасно я посчитал, что так будет лучше. Просто знай, твои наставники не правы, и я поговорю с ними. Отныне я сам займусь твоим воспитанием.

Его слова слишком уж походили на извинения, а гордый правитель Зеленолесья никогда не извинялся. И никогда не признавал свою неправоту. Внезапно, Леголас понял, что ему не хочется слышать эти извинения, не хочется, чтобы король чувствовал себя виноватым, тем более из-за неловкого и непутевого сына, который даже не может разобраться, как правильно себя вести. Принц сам не заметил, как отстранился, как весь сжался, и как из его глаз покатились первые слезинки, но владыка будто ждал этого.

- Ну что ты? Я вовсе не сержусь на тебя. Ты мой хороший, ты все время так напряжен, так тянешься ввысь, так стараешься, что на тебя больно смотреть. Но я горжусь тобой, я так сильно горжусь тобой, что нет для меня ничего ценнее, чем видеть тебя, обнимать тебя.

И на этих словах Леголаса словно тряхнуло, как будто он очнулся, и сильнейшее напряжение разом отпустило его, так, что закружилась голова. Ни сколько более не думая о приличествующем поведении, нисколько более себя не стыдясь, он бросился вперед и обхватил отца за шею, прижался лбом к его ключице и зарыдал, вместе со слезами отпуская и страх, и боль, и тихое отчаяние, грусть и обиды.

- Отец, - только и сказал он, не в силах вымолвить что-либо еще сквозь слезы, но большего и не требовалось. Этого хватило, чтобы владыка поднял его на руки, чтобы теплая отцовская ладонь прижалась к его затылку, чтобы быстрые, успокаивающие поцелуи покрыли его волосы, лоб и лицо.

- Отныне все будет хорошо, - услышал маленький принц сквозь собственные всхлипы. – Все будет в порядке. Я тебе обещаю.

Звезды успели померкнуть на небосклоне, а первые птицы завели свою робкую предрассветную трель, когда изможденный, измученный тревогами юный принц, не просто смежил веки, а по-настоящему заснул. Он не заметил, как отец отнес его на постель, не ощутил, как отцовские руки укрыли его одеялом, не запомнил даже первых лучиков утреннего солнца, что ласково скользили по его заплаканному лицу. Но Леголас сразу понял, когда отец прикоснулся губами к его лбу. И почувствовав это, юный принц улыбнулся сквозь сон.