[storrm]

Парочка клипов:
1. Смешной.
Клип Thorinduil. Anything you can do (с). Стеб в Дисней-стиле, на мюзикл Annie Get Your Gun. Трандуил - Энни, Торин - Фрэнк. Варнинг: Трндл-почти-что-дива, поет женским голосом, впечатлительным не смотреть.

вы уверены?

перевод текста

Anything You Can Do, I Can Do Better. Что бы ты ни сделал, я могу сделать это лучше

[Энни:]Что бы ты ни сделал, я могу сделать это лучше.
Я могу сделать лучше тебя все, что угодно.

[Фрэнк:] Нет, не можешь.
[Энни:] Нет, могу.
[Фрэнк:] Нет, не можешь.
[Энни:] Нет, могу.
[Фрэнк:] Нет, не можешь.
[Энни:] Нет, могу, нет, могу!

[Фрэнк:]Кем бы ты ни была, я буду лучше.
Рано или поздно я буду лучше тебя.

[Энни:] Нет, не будешь.
[Фрэнк:] Нет, буду.
[Энни:] Нет, не будешь.
[Фрэнк:] Нет, буду.
[Энни:] Нет, не будешь!
[Фрэнк:] Нет, буду! Нет, буду!

[Фрэнк:] Я могу подстрелить куропатку одним единственным выстрелом.
[Энни:] Я могу достать воробья, выстрелив из лука стрелой.
[Фрэнк:] Я могу жить на одном хлебе и сыре.
[Энни:] И только на них?
[Фрэнк:] Ага.
[Энни:] Да так и мышь сможет!

[Фрэнк:] Какую бы ноту ты ни взяла, я могу взять выше.
[Энни:] Я могу спеть все что угодно выше тебя.
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Высоко)
[Энни:] Нет, могу. (Выше)
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Выше)
[Энни:] Нет, могу. (Выше)
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Выше)
[Энни:] Нет, могу. (Выше)
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Выше)
[Энни:] Нет, могу. (Выше)
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Выше)
[Энни:] Нет, МОГУ! (Выше всего)

[Фрэнк:] Как ты спела так высоко?
[Энни:] Я же девушка!

[Фрэнк:] Что бы ты ни сказала, я могу сказать это мягче.
[Энни:] Я могу сказать что угодно мягче тебя.
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Мягко)
[Энни:] Нет, могу. (Мягче)
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Мягче)
[Энни:] Нет, могу. (Мягче)
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Мягче)
[Энни:] Нет, могу. (Мягче)
НЕТ, МОГУ! (Громко)

[Фрэнк:] Я могу выпить выпивку в мгновение ока.
[Энни:] Я могу выпить ее быстрее и охмелеть сильней!
[Фрэнк:] Я могу открыть любой сейф.
[Энни:] Не попавшись?
[Фрэнк:] Ага.
[Энни:] Так я и думала...воришка!

[Фрэнк:] Какую бы ноту ты не взяла, я могу протянуть дольше.
[Энни:] Я могу продержать любую ноту дольше тебя.
[Фрэнк:] Нет, не можешь.
[Энни:] Нет, могу.
[Фрэнк:] Нет, не можешь.
[Энни:] Нет, могу.
[Фрэнк:] Нет, не можешь.
[Энни:] Нет, могу...Нет, МОГУУУУУУУУУУУ!
[Фрэнк:] Да, моооооожешь!

[Фрэнк:] Что бы ты ни сказала, я могу сказать быстрее.
[Энни:] Я могу сказать что угодно быстрее тебя.
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Быстро)
[Энни:] Нет, могу. (Быстрее)
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Быстрее)
[Энни:] Нет, могу. (Быстрее)
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Быстрее)
[Энни:] нетмогу! (Быстрее всего)

[Фрэнк:] Я могу прыгать через препятствия.
[Энни:] Я могу носить пояс.
[Фрэнк:] Я могу связать свитер.
[Энни:] На мне он будет выглядеть лучше.
[Фрэнк:] Я могу сделать почти все на свете!
[Энни:] Можешь испечь пирог?
[Фрэнк:] Нет.
[Энни:] Также как и я.

[Фрэнк:] Что бы ты ни спела, я могу спеть мелодичней.
[Энни:] Я могу спеть что угодно мелодичней тебя.
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Мелодично)
[Энни:] Нет, могу. (Мелодичней)
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Мелодичней)
[Энни:] Нет, могу. (Мелодичней)
[Фрэнк:] Нет, не можешь. (Мелодичней)
[Энни:] Нет, могу. (Мелодичней)
[Фрэнк:] Нет, не можешь, не можешь, не можешь!
[Энни:] Нет, могу, могу, могу!

[Энни:] Нет, могу!
[Фрэнк:] Нет, не можешь!



2. Серьезный.
Для тех, кому не по душе стеб.
THRANDUIL | The Light Crusaders 2.

смотреть

@темы: Юмор, Фанвидео

---

[storrm]

Сборный пост понравившегося арта. Upd. от 22.02

смотреть дальше

Трндл Леголас


Трндл



Трндл Леголас


модерн Трндл Леголас


Трндл


Трндл Лглс



Трндл Лглс


Смерть Орофера


Мирквудцест


Трндл Леголас




модерн Трндл





Трндл


Мирквудцест



Трндл, Лглс


молодой Трндл


Ангел


One day, but not today.. (I’ll leave)


Трндл

смотреть

Трндл


Бард, Трндл

смотреть

Трандуил, Леголас The Fall

смотреть

Бардуил

смотреть

Трндл Леголас


Модерн!АУ Трндл и Элронд.

смотреть

С женой

смотреть

вариант Трндл Модерн!АУ.

смотреть

Еще Трндл

смотреть

Смирквуд

смотреть

с оленями

смотреть

Еще Модерн!АУ, Трндл в костюме.

@темы: Коллажи, Фанарт

---

НЕМНОГО ФАНАРТА

[Targhis]

Чтобы представиться - когда мне было десять, Хоббит был моей любимой книгой, потом были прочитанный за три дня "Властелин" и слегка толкиенутые родители
К фильмам я отношусь в целом нейтрально, второй и третий "Хоббиты" при просмотре в кино даже несколько разочаровали, но вот дернуло пролистать их с оригинальной дорожкой и... не думала, что меня еще может так зацепить персонаж фильма Но Трандуил в интерпретации Ли оказался чем-то настолько близким мне по духу, по сюжету, визуально и - видимо, это оказалось решающим - голосом, фантастически мелодичными интонациями... Нечасто берусь за карандаш, но нужно было дать эмоциям выход

Halls of Woodland Realm



Mirkwood Dusk

"Полотно" размером А3, на которое ушло почти две недели вечеров (в меньшем масштабе рога никак не умещались )

@темы: Фанарт

---

Ada

[Лес и ЭЛЬфы]

Ada by Ecthelian on DeviantArt

@темы: Фанарт, Ссылки

---

Forgotten

[delbee]

Название: Forgotten (Забытый)
Автор: aronnaxs
Сылка на оригинал: Forgotten
Переводчик:  Delirious Bee
Персонажи: Трандуил, Леголас, Галион.
Рейтинг: G
Размер: мини (3850 слов).
Жанр: gen, angst
Статус: закончен
Разрешение на перевод: получено.
Описание: Трандуил отказывается уплыть на Запад, потому что много лет назад Леголас сказал, что без отца ему лучше. Проходят века, и Леголас осознает свою ошибку, но пути назад уже нет.
От переводчика: не бечено, прошу прощения за опечатки.

1

Ему было холодно.

Несмотря на то, что в лесу распускались зелёные листья и прекрасные цветы, а сквозь ветви просвечивало солнце, ему было холодно, как если бы стояла нескончаемая ночь. Холод разливался по его телу и душе, словно яд. Его вечные годы несли ему глубокое, тёмное проклятье, и не в его силах было остановить это. Ничто не могло вытащить его из этой бездны. Свет его надежды угасал.

Но в конце концов он принял это, как должное. Бороться дальше было невозможно. Всю свою жизнь он сражался с противниками — видимыми или невидимыми, владеющими смертельным оружием или существующими исключительно в его памяти, — и теперь он мог пропустить их всех. У него больше не было нужды вести эту войну. Было бы величайшим благословением позабыть всё, перестать чувствовать боль; само существование обходилось ему так дорого.

Теперь он стоял у главных ворот, и его мирное королевство было для его глаз не более чем размытым пятном. Он видел изумруды на драпировках — их стали богато украшать, когда тьма отступила, — и чувствовал безмятежный шелест деревьев, но всё это уже не захватывало его воображение. Бремя бессмертия изматывало и подавляло его, но он уже не сопротивлялся, теперь значение имели только последствия старых ран. Это не могло продолжаться вечно; когда-нибудь всё почернеет. Но его это не волновало; он больше не хотел видеть ничего. Все, чего он хотел, исчезло, умерло на поле брани, потерялось где-то на кругах мира, иссушилось отчаянием, исчезло далеко за морем... Он видел слишком много. Впрочем, кое-что он видел слишком мало.

Шум воды под мостом, на котором он стоял, показался ему слишком громким. Этот шум напомнил ему о большом океане, который унёс его последнюю радость. Он часто задумывался, как бы он жил, если бы он остался в этих прекрасных землях. Леголас. Он часто произносил его имя в темноте, мечтая, чтобы их разлука оказалась всего лишь ночным кошмаром. Но она была горькой действительностью, и он эгоистично жаждал, чтобы он оказался рядом с ним. Он помнил его эйфорию, когда тот уезжал, и волнение, которое охватило его самого. Трандуил слишком долго пытался удерживать его, но теперь это уже не имело значения. Он ускользнул сквозь его пальцы.

Он должен был отпустить его. Так же, как он должен был отпустить всё прочее, всё приятное. Всё, что было мимолётным, всё, что он хотел сохранить, но не мог удержать. Его отец, его мать, его жена, его сын, а теперь — все его подданные, вслед за Леголасом отбывающие на Запад.

Было так холодно. И с каждым эльфом, который покидал этот мир, ему становилось холоднее.

Скоро он останется совсем один. Уже почти все ушли.

Неожиданное прикосновение к его руке вырвало его из тяжелой задумчивости. На мгновение он подумал, что это он вернулся, каким-то образом вернулся к нему. Но это не был он, ведь этого никак не могло быть. Это был Галион, который стоял рядом, подавленный, и глаза его были полны печали и мольбы. Трандуил знал, о чем тот спросит, до того как было произнесено хоть одно слово.

— Мой король, разве вы не поплывёте с нами?

Прежде, чем ответить, Трандуил помолчал, хотя он давно уже решил, что скажет. Он безучастно отвернулся от Галиона, покачал головой и уставился обратно на зеленое королевство.

— Нет, — просто сказал он. — Я не могу. Мой отец основал это королевство, оставив земли за морем, и именно здесь я останусь. Я принадлежу этому месту.

— Мой господин... — голос Галиона был хрупким, будто готовым треснуть и сломаться. Трандуил чувствовал, как Галион колеблется, как хочет он озвучить мысли, которые роились в голове короля на протяжении многих веков. И слова, которые всё-таки были произнесены, вновь причинили ему боль. — А как же ваш сын? Он будет ждать вас.

Трандуил мог чувствовать, как его сердце холодеет, как быстро оно покрывается льдом, как его охватывает тянущая боль. Тем не менее, он возразил Галиону.

— Ему лучше без меня, — прошептал он, принимая, наконец, жестокую правду, которая насмешливо маячила перед ним на протяжении стольких одиноких лет. — Однажды он сказал мне это. Я действительно только удерживал его. Я слишком старался уберечь его от тьмы... и теперь она падает на меня. Я вынесу ее один.

Галион издал тихий звук. Трандуил знал, что это значило: Галион позволил своим слёзам упасть.

— Мой господин, он тогда был очень юным. Он ничего не знал о мире. Он не понимал, что вы для него делали. Вы должны отправиться к нему.

— Нет, — Трандуил вздохнул. Слова ощущались на губах подобно яду, но он должен был произнести их. Он должен был выдержать их мучительную мудрость. — Он уехал, и теперь он свободен. Я больше не буду его тенью. Там, за морем, его жизнь. А здесь — моя. Мы были разлучены с самого начала.

Галион всхлипнул и вновь попытался заговорить, но на сей раз у него ничего не вышло. Трандуил почувствовал, как Галион мягко тронул его руку и опустился на колени. Чужие губы осторожно коснулись его кожи — это было прощание.

— Мне больно, что я покидаю вас, — наконец бормотал он. — Но моя семья зовёт меня. Я всегда буду помнить вас, Король Трандуил из Eryn Lasgalen.

— Не нужно чтить мою память, Галион, — ответил Трандуил, когда Галион поднялся и вновь встал перед ним. — Потому что скоро она скроется в земле и деревьях. Ты ничего не вспомнишь, только далёкую тень.

Галион не мог ответить. Он просто склонил голову и попытался вытереть слёзы. Трандуил хотел коснуться его плеча, но его рука поймала лишь воздух, потому что его друг начал уходить. Послышалось его тихое прощание, а затем он пересёк мост и исчез, присоединившись к эльфам, которые уже скрылись среди деревьев. Трандуил так и остался стоять с протянутой рукой, наблюдая, как безликие фигуры движутся за деревьями и уходят прочь от него. И вскоре они вышли на одну из лесных троп и слились с лесом. На какое-то безумное мгновение Трандуилу показалось, что он видит отставшего от них золотоволосого эльфа. Он собрался произнести его имя. Но наваждение закончилась, и он обнаружил себя в холоде и одиночестве.

Над покинутым лесным королевством что-то шептал ветер, но для него теперь никакие слова не имели смысла. Он не знал, сколько времени простоял там, над рекой. Он чувствовал, как сгущается вокруг него туман, как начинает коченеть его тело. Вскоре он мог чувствовать лишь сырость забытых слёз на его щеках.

Наконец он последний раз вернулся в свою крепость. Ворота он оставил открытыми, и легкий ветерок уносил упавшие зелёные листья в пещеры. Он провожал эти листья взглядом, затем поймал один, не давая улететь в глубины старой крепости, и благоговейно прижал к груди. Этот листок — всё, что у него оставалось. Последнее воспоминание о жизни в лесах. Давным-давно он назвал свое самое большое сокровище в честь этих листьев, надеясь, что они снова распустятся. Он давал обещание: когда-нибудь они будут вместе идти по лесу, а этот лес будет полон жизни. Но сейчас, когда тьма ушла и всё расцвело, его собственный маленький лист едва ли вернётся домой, чтобы всё это увидеть.

Он здесь больше никогда не побывает. Это место больше не было его домом. И зелёные листья больше не опадут.

Трандуил осторожно приблизился к своему старому трону. Сквозь туман он видел лишь мерцающие оранжевые огоньки. Неожиданно он почувствовал себя очень усталым, его ноги задрожали и начали подгибаться. Он мечтал сесть и расслабиться, позволить годам забрать его тело, чтобы его дух мог обрести покой. Но он не мог закончить свой путь именно здесь. Этот древний трон теперь ничего не значил, потому что его подданных здесь больше не было. И трон, как и всё королевство, истлеет и уйдет в забвение. И в царстве людей никто не вспомнит об этом месте. Никто не вспомнит, что некогда здесь было великое и прекрасное королевство, которое было наполнено жизнью, светом и покоем, а цена этого покоя – множество веков войны. На мгновение он почти смог услышать голоса, эхо, раздающееся в зале, слова призраков, произнесённые с воображаемыми интонациями.

Некоторое время он прислушивался к этим голосам, хотя он знал, что они были только мороком. Его жена, которая напевает нежную мелодию. Его отец, который показывает ему землю, что некогда должна перейти к нему. Его мать, которая звонко смеётся. И его сын, который что-то мечтательно лопочет у него на руках. Он повернулся, чтобы лучше услышать эти шепоты, но в тот миг они смолкли, растворились в воздухе. А для него настало время, чтобы уйти. Время, чтобы успокоиться.

Он опустил корону на каменный пол перед троном и пошёл прочь, обратно в своё опустевшее королевство. Хорошо знакомые пути приветственно изгибались, позволяя пройти вглубь пещер. Он шёл, и ему не нужно было смотреть, куда они ведут — он и так прекрасно знал дорогу. И теперь он точно знал, где он хочет уйти, где он хочет позволить годам обрушиться на него всей своей тяжестью. Было одно подходящее место. Единственные покои, которые были по-настоящему особенными.

Комната Леголаса всегда была полна света и радости — даже сейчас, спустя столетия после того, как он уехал. Когда Трандуил зашёл в неё, его уставшие глаза уже почти ничего не различали, но он ещё мог чувствовать жар, который пришёл снаружи, из леса. Теплое дуновение коснулось его лица, и на миг он почувствовал умиротворение, его губы изогнулись в слабой улыбке. Он вспомнил, как когда-то он, его жена и Леголас проводили время в этой комнате. Леголас тогда был всего лишь ребёнком. В то время — когда его жена ещё не исчезла, — он любил отца, он играл и хихикал в его руках, а затем и в руках его матери. Их соединяла самая крепкая связь. Трандуилу казалось, даже если тьма разорит их земли (а всё шло именно к этому), он выживет, если сын будет рядом.

Это было давным-давно. А сейчас он стоял рядом с постелью Леголаса и чувствовал, что воздух опять остывает. Слабый ветер стихал, и всё его тело охватила боль. За все его годы, за всю его жизнь он никогда не чувствовал себя таким одиноким. Все ушли. Подле него не осталось никого и ничего.

Он быстро зажал рот ладонью: из его горла рвались громкие рыдания. Но теперь его народ оставил его, не от кого было скрывать слёзы. Так что он позволил им хлынуть — из-за всего времени, что он сдерживался, из-за всех ужасов, что он видел. Слезы из-за всех разрушений, что творились вокруг него. От воспоминаний об отце, сражённом у него на глазах. Слезы по его старому дому, ныне далекому и потерянному. Слезы по его нежной жене, что ушла в неизвестность, и по всем, кого он подвел. И, наконец, слезы по его ушедшему, отвергнувшему его сыну. Он чувствовал, что глубокое, невыразимое горе сокрушает и поглощает его, делая всё остальное бессмысленным. И он покорился этому.

В тот миг он хотел исчезнуть. Хотел слиться с пустотой, где не было всего этого.

Затем он понял, что упал на колени, когда пытался дойти до постели. Он чувствовал каменный пол, чувствовал разбросанные вещи, которые Леголас оставил здесь, и, наконец, он прикоснулся к мягкому покрывалу. Он был вынужден ухватиться за него, чтобы подняться. Шевелиться было невероятно трудно, и так утомительно, и так страшно. Непосильное бремя бессмертия давило на него, тянуло вниз.

Он рухнул на постель, и последние силы оставили его душу и тело. Содрогаясь, он прижимал маленький зеленый лист к груди — до тех пор, пока его рука не стала настолько слабой, что уже не могла его удерживать. И затем он просто положил его на грудь, и ему, поверженному королю и отцу, этот лист казался красивее и куда значительнее, чем любые регалии.

Он чувствовал, что это приближается — конец всех вещей, уход его духа из этой мучительной жизни. Не было никакой боли, и уже ничто не могло заставить его бояться. Он был терпелив, и он ждал. А когда это наконец произошло, все его призраки вспыхнули в огне и ушли. И он почувствовал облегчение, словно в конце долгой дороги. Это было долгожданным прощанием.

В самый последний момент он попытался повернуть голову в сторону Запада — туда, где затерялась его последняя надежда. Он уже ничего не видел; он даже не различал свет. Всё прошло. Но последний вздох он потратил на то, чтобы прошептать слова, которые ему следовало сказать много, много лет назад.

— Cuio mae, iôn-nîn. Я должен отпустить тебя.






Словарь:
cuio mae — живи счастливо






2

запись создана: 10.02.2015 в 19:25

@темы: Фанфикшн

---

Немножко об одиноком прекрасном отце и его сынишке

[Белка Челли]

Название: Сказка для Зеленого Листика
Автор:  Белка Челли
Персонажи: Трандуил, Леголас, Радагаст, а также всякие безымянные эльфы и кое-кто из знаменитостей прошлых эпох
Категория: джен
Жанр: джен
Рейтинг: G
Краткое содержание: Наступает весна, завтра особенный день, а сегодня вечером Леголас просит папу рассказать ему сказку.

Если очень сильно ждать весну, она в конце концов наступает. Подтаявший под вчерашним солнцем снег за ночь смерзается в крепкий, радужно искрящийся наст, по которому так здорово катиться с разбегу – аж до дальних темнеющих елок, что стоят по колено в снегу, вмерзнувши нижними ветками в сугроб. А за день – снова подтаивает, и кое-где поверх наста выступает прозрачная вода, а в других местах он крошится и рассыпается на тысячу округлых прозрачных переливающихся крупиц. На ветвях ледяной бахромой повисают сосульки, с каждым днем все длиннее и звонче, а внутри, под корой, что становится ярко-коричневою от влаги, уже ясно слышатся пробуждающиеся токи. Затем наступает праздник Первого Цветка, и они вместе с отцом проходят по пробуждающемуся Лесу, чтобы вдвоем обрести солнечно-желтое весеннее чудо. Затем бывает праздник Йэстарэ, который на всеобщем языке называется Новый Год, и подземные залы дворца всюду расцвечиваются нежной зеленью первых листочков. И вот тогда-то и наступает весна. Если раньше бегал по снегу – нынче скачет по лужам и задорно шлепает по грязи, свищет птицам, каждый день отыскивает новую травку на новом пригорке, где еще вчера ничего не было, только земля. Весной у Зеленого Листика столько дел! Наигравшийся, прибегает в дом – еще даже и не темно.
На кухне всегда интересно, даже когда там не кипит работа. Там всякие разные вкусности, интересно смотреть, как они варятся, и мясо на сковородке постепенно меняет цвет с красного на невыразительно серый, а потом обретает и аппетитную золотисто-коричневую корочку, а если недоглядеть – то и чернеет, и тогда дворцовый повар на чем Арда стоит ругается на поварят и кричит, что такое безобразие только Глаурунгу в пасть закинуть, а не государю на стол подавать. Наверное, у Леголаса вкус такой же, как у Глауранга, потому что ему чуток пригорелое мясо тоже нравится. А больше всего Леголаса завораживают нарядные баночки со специями, металлические, расписанные яркими красками, и он разглядывает их, разгадывая в уме таинственные связи между разноцветными узорами снаружи и ароматами, таящимися внутри.
Сегодня на кухне толкучка и суета, в углу в большущей глиняной миске сушеные белые грибы вымачиваются в оленьем молоке, Леголас, унюхав вкусный медовый запах выпечки, примеряется отщипнуть уголок от коржа, но пекарша вовремя примечает и с напускным гневом замахивается на принца мокрой тряпкой:
- Куда, куда! Вам же на день зачатия торт готовлю – так что от него останется, если со всех сторон рвать?
Тряпкой, конечно же, шумная нис не шлепнет, только грозится, но в охране торта она непреклонна, хотя, по мнению Леголаса, оторванную крошечку вполне можно было бы замаскировать глазурью, никакого бы особо ущерба не было. Леголасу до ужина все-таки удается прихватить щепотку начинки для пирога с дичиной и пару стебельков маринованного дикого чеснока. Ужин – это когда уж совсем стемнеет.
Ужин – это святое. За завтраком Леголас отца обычно не видит – он завтракает всегда в одно и то же время, как полагается детям, отец встает гораздо раньше, а порой, если накануне был пир, или если заработался допоздна, наоборот, выбирается из опочивальни почти к полудню. Обедает государь как правило в обществе своих лордов, иногда принимает вождей лесных кланов, или своих посланников, вернувшихся из иных городов, или купцов, или отличившихся воинов, и потому обедает когда как, то раньше, то позже, иной раз и не обедает вовсе. А вот ужин – это другое дело. Если только в этот день не назначено пира (а пиры бывают совсем не так часто, как полагают за пределами Мирквуда), Трандуил непременно ужинает вместе с сыном.
Владыка сегодня в последний раз в зимней короне с омелой – теперь он переменил обычай и меняет убор в день зачатия сына, который будет как раз назавтра. Смолистые факелы на стенах не чадят, горят ровно, и от них ложится на выскобленный дубовый стол красноватый свет, красные блики играют в серебряных боках кубков. Сегодня на ужин рыба, это редкое кушанье, и оно заслуживает внимания.
У Леголаса – бледно-золотистые легкие волосы, вечно пушащиеся, не гладкой тяжелой массой, как у отца, и, наверное, такими останутся и когда подрастет. Волосами пошел в мать, а по врожденному изяществу маленький принц настоящий синда. Трандуил смотрит, как сын детской позолоченной вилочкой ловко разбирает свою рыбку, отправляет маленькие кусочки в рот, прихватывая листики приправы. Смотрит, как ходит туда-сюда, округляясь и опадая, нежная детская щека, и отсвет факелов лежит на ней розовым… У Леголаса – хитро поблескивающие глазёнки.
- Ада, а расскажи сказку про большого пса Хуана!
Хитрый Листик слышал эту сказку уже раз сто, но каждый раз просит по-новому: то про волшебный камень, то как Финрод с волком дрался, то про Лютиен и плащ из волос – как будто про разное, он же не виноват, что сказки все время об одном и том же оказываются! А чаще всего – просит про пса Хуана.
- Мы сейчас едим рыбу, - возражает король. – За интересной сказкой можно забыться и подавиться костью.
Леголас немедленно находит выход из положения:
- Ты рассказывай, а если я подавлюсь, ты меня сразу исцелишь и будешь рассказывать дальше.
Трандуил прячет усмешку.
- А если я подавлюсь? Ты меня исцелишь?
Леголас несколько мгновений борется с искушением, но в конце концов сокрушенно вздыхает и честно признается:
- Не-а… я пока не умею. Но я, когда вырасту, обязательно научусь! Правда, ада?
Трандуил кивает. Леголас уже знает многие лечебные травы, и хотя государю кажется, что его сын вырастет скорее воином и охотником, он не возражает.
Леголас думает, прикусив губу, и наконец выдает:
- Тогда давай мы всё быстро-быстро съедим, и за десертом ты мне расскажешь!
Леголас уплетает весь ужин быстро, пожалуй, даже слегка чересчур быстро, впрочем, это ему не особенно помогает, потому что король ест не торопясь, наслаждаясь каждым кусочком. Но наконец тарелки опустели, и оба одинаковым жестом подносят к губам старший – кубок вина, младший – чашку с ягодным морсом.
- Ну что же. Сказка, - говорит Трандуил. – Давным-давно, еще в Первую Эпоху, задолго до восхода Эарендиля, жил в Дориате могучий владыка Элу Тингол, Король В Серебряной Мантии. Королевой его была светлая Мелиан, и была у них дочь Лютиен. Волосы ее были черны, как безлунная ночь, ибо когда она пришла в мир, все ночи были безлунны, а очи сияли, как звезды, и многие говорили, что она – прекраснейшая из всех детей Эру, и уж во всяком случае – прекраснейшая нис Дориата. Второю по красоте считалась Артанис, пришедшая с Валинора, которая ныне зовется Галадриэль, Владычица Лориена. А третьей - Серегон, что вышла замуж за принца Ородрета.
- А моя мама? – ревниво спрашивает Леголас.
Трандуил отвечает не сразу, отпивает из кубка, и все-таки отвечает, с промелькнувшею тенью грусти:
- А твоей мамы не было тогда в Дориате. Но если б была, то, думается мне, превзошла бы их всех.
- А дальше? – торопит только что перебивавший эльфенок. – В те же времена жил в Дортонионе Берен…
- В те же времена жил в Дортонионе Берен, сын Барахира. Был он не эльфом, а смертным, и был он славным воином. Был он высок и могуч, и не ведал страха, и был он хорош собой, как бывают красивы аданские мужи. Впрочем, - злорадно прибавляет Трандуил, - к тому времени, когда он встретил Лютиен, он так долго скитался по зачарованным лесам, что стал уже седым, сутулым, чумазым, как лесной свин по весне, и не брился лет пять.
- Как гном! – хохочет маленький Леголас и хлопает от восторга в ладоши.
- Примерно, - соглашается Трандуил. – В те же времена жил в Нарготронде принц Келегорм Прекрасный, сын Феанора, и был он самым красивым из всех эльфийских мужчин…
- Про большого пса Хуана, про него расскажи! – подпрыгивает на стуле Леголас. Про красавцев и красавиц отец способен рассуждать целый вечер, но сыну это не очень-то интересно.
-…хотя характер, надо признать, у него был так себе. И был у него большой пес Хуан - волкодав валинорской породы. Сам Владыка Оромэ подарил его Келегорму маленьким щеночком, и во дворце Феанора рос он и рос, пока наконец не вырос.
- Большим-пребольшим!
- Вот именно.
- Прямо большущим? Как лошадь, да?
- Ну нет, немножко поменьше, - улыбается Трандуил. – Но все-таки даже побольше пони. Мех у Хуана был светло-серый и такой пушистый, что, когда его гладишь, рука скрывалась почти по локоть, а спереди на шее – белоснежный воротник, и на передних лапах белые лапочки…
Сказка эта длинная, и Леголас, у отца на коленях, слушает, приникши к уютному отцову плечу, как большой пес Хуан принес своему хозяину Лютиен в зубах, как перепелку, и совсем-совсем не укусил, хоть и нес, и даже платье совсем не попортил, только чуть-чуть замусолил. Про то, как прокопал пес Хуан лапами подкоп и прогрыз в незаметном месте сундук, чтобы вытащить оттуда волшебный плащ, Леголас слушает, забавляясь с перламутрово переливающейся мыльной пеной, и воображает себе, что это у него тоже волшебный плащ, когда отец одевает его большим полотенцем и уголком промокает все-таки чуток подмокшие волосы. Неся сына на руках в детскую, Трандуил рассказывает, как большой пес Хуан передушил одного за другим две дюжины Гортхауровых волков, так что ни один не успел даже пикнуть, и сложил ровной кучкой, и Леголас, хотя и так это знает, на всякий случай все-таки переспрашивает, что это точно были варги, а не простые волки, варги противные, их не жалко, а вот простых настоящих волков жалко, они красивые, он зимой видел их целую стаю, и ни чуточки не испугался, ада, помнишь? Сидя у изголовья, при свете ночника, голубоватом, как нолдорские кристаллы, Трандуил заканчивает рассказ, как Лютиен взяла за руку и вывела Берена из чертогов Мандоса…
- И Хуана… - сонно бормочет эльфенок.
Леголас никак не хочет верить в такую несправедливость: как это все ожили, а Хуан нет! И поскольку это все-таки сказка, Трандуил говорит:
- И Хуана тоже. – В конце концов, никто не бывал на острове Тол Гален, и кто может ведать об этом наверняка? – И с тех пор стали они жить все вместе долго и счастливо, пока в свой черед вместе не покинули Круги Мира.
Дальше неинтересно, да и у малыша уже слипаются глазки… Трандуил натягивает одеяло, шепчет:
- Спи…
Леголас сонно тянет ручонки, обнимает за шею склонившегося к нему отца.
- Адаа… а что ты мне подаришь на день зачатия?
- С Сильмариллом в этот раз не вышло, - говорит Трандуил. – Спи.
Весенняя ночь смотрит ярко-белыми звездами. В ночи бесшумная тень выскальзывает из дворца, скользит между темных деревьев. На руке у него корзинка, и волосы в свете звезд отливают холодной платиной. Черные в темноте, не обнажающие ветвей и не одевающиеся по весне заново, высокие сосны шелестят, перешептываясь друг с другом. Вторая тень отделается от деревьев. Он нечесан и облачен в какие-то неведомые раздерганные одежки, и посох его надтреснут и подвязан полоской лыка, но Владыка Трандуил склоняет голову в поклоне:
- Добрая звезда над тобой, мудрый Радагаст.
- Добрая звезда сияет в час нашей встречи, король Трандуил.
У волшебника тоже в руках корзинка, укрытая серым войлоком, и он передает ее королю. Трандуил заглядывает внутрь, приподняв край, благодарит. Приглашает волшебника в дом. Тот отнекивается:
- Да ну, сам знаешь – не люблю я камень над головой!
Трандуил это действительно знает, и потому не настаивает. Потому он и захватил с собою корзину. Он говорит:
- И все же прошу тебя, мудрый друг птиц, окажи мне честь разделить со мной хлеб и вино.
Темные сосны шелестят под весенними звездами, и двое сидят рядом на поваленном сосновом стволе, глядя на лес и звезды над лесом.
- Лоси зимою выходили к кормушкам, но с рожками совсем мало, - рассказывает Трандуил, и Радагаст кивает всклокоченной головой. – А сброшенные о пятнадцати отростках в этот год находили…
Первое, что видит Леголас утром, открыв глаза – незнакомая корзинка, укрытая серым войлоком. Корзинку держит в руках отец. Отец сегодня без короны, в домашнем халате струящегося сине-зеленого шелка.
- С днем зачатия, Леголас! – говорит Трандуил.
Корзинка – это деньзачатный подарок. Маленький Леголас, который теперь уже большой (он каждый год в день зачатия решает, что теперь он уже большой, а потом постепенно каким-то непонятным образом снова оказывается маленьким), сев на постели, торопится скорее откинуть войлок.
И восторженно ойкает.
Это толстолапый, пузатенький, пушистый-препушистый, настоящий взаправдашний живой щенок, он серый, и у него белый воротник и белые лапочки! Уши у него потешно торчат в разные стороны, а глазки – густо-синего цвета, такого синего, как бывает только у совсем недавно прозревших щенят.
Леголас тискает его и издает какие-то совершенно нечленораздельные счастливые звуки. Щенок издает звуки примерно такие же. Леголас едва-едва пересиливает себя и заставляет выпустить из объятий свое пушистое счастье, и то только для того, чтобы как следуете его рассмотреть. Трандуил думает, что не стоило бы сажать щенка на постель, но ничего не говорит, случится – это будет сыну урок. Однако собачий малыш и не думает пускать лужу. Он надежно утверждается на всех четырех лапах, задирает трубой маленький хвостик и заявляет Леголасу:
- Гав!
К завтраку Трандуил дожидается сына. Сегодня особенный день, и завтракать они будут вместе. В столовую Леголас вбегает вприпрыжку, за ним со звонким лаем вприпрыжку мчится щенок. Но у стола принц разом обретает серьезность, усаживает пса рядом со своим стулом и внушительно и подробно объясняет щенку, как должно вести себя за трапезой, и внушительно и подробно объясняет слугам, какую именно миску нужно принести для щенка, и какую собачью еду ему туда положить.
Леголас сияет, и Трандуилу думается, что он давно не видел ребенка таким счастливым, и что что-то новое в этот день появилось у Леголаса во взоре.
Леголас уплетает завтрак, совсем не капризничая, то и дело поглядывая на уплетающего завтрак щенка, обожающе и чуть-чуть озабоченно, почти так, как Трандуил поглядывает на самого Леголаса. Леголас то и дело поглядывает на отца, но ничего не говорит, потому что ничего даже не может сказать – его буквально распирает, в нем разом тысячи и миллионы слов, и нескольких нужных среди них ни за что не выбрать! И наконец он все-таки говорит.
- Ада, – говорит Леголас, - это самый-самый-пресамый лучший день зачатия в моей жизни!
Трандуил улыбается, тонкими пальцами отламывая корочку пирога.
- А знаешь, ада, как я его назову? – говорит Леголас. – Я его назову Эденхуан!
Трандуил улыбается.
- Вот почему-то я именно так и подумал…

@темы: Фанфикшн

---

[Niel Ellington]

На фанфиксе, который также известен как Поттер-фанфикшн, в данный момент проводится конкурс "Песец на день святого Валентина" - попаданец в мир Гарри Поттера именно в этот день, да еще и с песцом, которого нужно как-то вставить в фанфик. И там выложены два фика с участием Трандуила. Говорить о них не буду, ибо впечатления слишком... кхм, яркие, но открывайте с осторожностью ))
"Неотразимый Валентин" (гет, касательно Трндл - джен) и "День Святого Трандуила" (слэш, Трандуил/Люциус Малфой).

@темы: Фанфикшн, Ссылки

---

[Ivo]

Вроде не было)

и еще одна забавность

@темы: Юмор, Фанарт

---

При обнаружении новых работ по теме сообщества буду обновлять пост и поднимать его

[Нэко]

Хочу писать эти... небольшие обзоры про ЗФБ, где кто додаёт нашего любимого мирквудского Владыку.
!!!варнинг! не обещаю, что буду освещать вот-прям-всё, к тому же мне это может надоесть, но пока не надоело, буду писать.
Если я где-то что-то пропустила, тащите, пожалуйста, в комменты — добавлю в пост.

~ ~ ~ В И З И Т К А ~ ~ ~

лучше всех нашего любимого короля осветила команда Толкин_ПЖ: у них есть премилый арт с Трандуилом в самом начале визитки, кажется, ещё один арт с Трандуилом— но тут я уже не уверена, если честно, проооосто шикарный Календарь выкладок с нашим любимым королём — аж в чётырёх размерах, пример: 1920x1200.
Ещё у них есть милая аватарка с Трандуилом, а также излавка про Бардуил, про Трандуила и мегацелоса (?) Алёшу, баннер с рисованным Трандуилом, прооосто прелесть и ещё милая аватарка с ним.
Короче, всем-всем советую, я в их команде НЕ играю, так что это не пиар, а по любви.

~ ~ ~ Т Е К С Т О В Ы Е _ В Ы К Л А Д К И _ Н И З К О Г О _ Р Е Й Т И Н Г А ~ ~ ~

Команда Люциуса Малфоя, фик «Отражение». Я ржала минут десять сейчас. Осторожно, Трандуил капризная дива из поп-фанона, а не тот мирквудский мудрый и благородный король, к которому мы привыкли.

команда леголаса много фанфиков принесла, Трандуил там тоже встречается, но я пока всего один прочла, если честно, потом прочитаю остальное

Команда Хоббита: Тут капелька-капелька Трандуила, но не в положительном ключе =_=
Команда Драконов, сказка «Жадность» — оооочень трогательная история. Благородный Смауг из серии "обнять и гладить", чудесный Трандуил, правда, слегка дива, но лишь самую-самую чуточку. Очень рекомендую, это чудесно.

(если что, с текстами я ещё не покончила, просто щас реально некогда их читать — своё пишу приношу извинения, тексты дообозрею точно))

~ ~ ~ В И З У А Л _ Н И З К О Г О _ Р Е Й Т И Н Г А ~ ~ ~

У команды "Хоббит" есть капельку Трандуила: одна картинка.
У команды Леголаса есть милый юморной комикс в стиле "Цианид и счастье", на одном из стрипов которого присутствует также и Трандуил в виде молекулы — о тайне рождения Леголаса.

запись создана: 01.02.2015 в 02:27

@темы: Другое творчество, Юмор, Фанфикшн, Фанарт, Фото и скриншоты, Аватары, Ссылки

---

Дивная, дивная, дивная и нефикбучная милота с фикбука

[Нэко]

Название: Что снится королям
Автор: Кот_да_Винчи
Рейтинг: G
Описание: Серьезные разговоры королей и их наследников.
Публикация на других ресурсах: Спросите разрешения.
Примечания автора: Вечером на меня нахлынуло вдохновение, всему виной рождественская елка и ирландский виски.
Ваша критика приветствуется, а от отзывов Кот прыгает до потолка)

...
- Что снится королям, отец?

И Трандуил вздрогнул, открыл глаза. Напротив сидел юный Леголас, а в его ясных звездах-глазах плескалось целое море чувств. Пусть эльфы не показывают свои переживания, выворачивая душу наизнанку, глаза же не могут врать, прятаться за маской сурового безразличия или прикрываться приторной лестью. Они выдают этот светлый народ молниеносно, безоговорочно.

- Я думал, ты давно в своих покоях, - молвил он и медленно перевел взгляд куда-то за спину сына.

Стражники все также неизменно стояли на своих местах, и на их лицах не было и тени усталости или недовольства. Сколько лет стоят они в пышном замке лесного короля, охраняя покой его обитателей? И Трандуил готов был поспорить, что видел эти лица многие сотни лет, по-прежнему неизменные, без единой эмоции. И что такое сотня лет для эльфа? Лишь миг, за который положено держаться, потому что этот самый миг и называется жизнью.

- Странный вопрос ты задаешь, - снова произнес он, и веки его медленно сомкнулись. – Но я отвечу, чтобы унять твое любопытство…

Что может сниться королю? Конечно же бескрайние просторы его владений: леса, поля, реки... Полноводные, медленно катящие воды среди степей с буйствующим разнотравьем, или быстрые ручейки, бегущие в лощинах гор все дальше и дальше, и брызги переливаются, блестят, когда мягкий солнечный луч касается их нежно, заботливо.

Рождение зари в ранний утренний час, когда земля еще дремлет под покровом ночи, а звезды тускнеют, меркнут в небесной чаше, что вот-вот переполнится от глубокой синевы. И молодой месяц, родившийся в полночный час, удивляется розовой дымке над лесом, ведь для него такие чудеса совсем непривычны. Розовый туман окутывает долины, и вскоре несмелый солнечный зайчик проскальзывает по маргариткам на полях. Все дали розовеют, но цвет этот совсем не тот, что на закатном малиново-блестящем небе, что тоже часто снится королям, он ясный, мягкий, совершенный.

Девичьи песни над садами, звенящие, ласкающие слух, и взметнувшийся вверх подол платья, что тут же исчезает среди деревьев под звонкий, струящийся смех, похожий на звучание струны скрипки. Золотые косы, окрашенные в медь закатными бликами, отражающиеся в первой осенней луже.

Далекие земли, где весной цветут яблони возле домов, маленьких, уютных, где пахнет свежим хлебом и домашним пирогом, заботливо приготовленным хозяйкой. Дорожки вдоль узких улиц, фонари в праздничный час и веселые песни.

Дети, резвящиеся на траве, которые когда-нибудь вырастут и станут самостоятельными, и тогда уже их дети будут играть с воздушными змеями или деревянными куклами.

Война и кровь, и лязг металла, и вопли ужаса, боли… Когда близкие умирают на руках, в бессилии хватая воздух ртом или же задыхаясь в бессвязной речи, последней в этой бесконечной жизни, что закончилась в один миг, за который принято держаться.

И цветы под ногами коней, радостные крики о том, что войне конец, что впереди ждет доброе будущее. И горестные вопли тех, кто предпочел бы отдать свой «миг», потому что больше он не нужен, как не нужны песни и праздненства, хмельное вино и яства.

Вуаль, скрывающая лицо невесты в день свадьбы. Ее светящиеся счастьем глаза, и нежное касанье пальцев до ладони, когда на свете больше никого нет, кроме вас двоих и этих ночных бабочек под потолком спальни.

Детский плач, доносящийся из колыбели, на который летишь, паришь над землей от переполняющего счастья. И детские ручки, что хватают твой палец, со страхом сжимая его, точно спасительную соломинку. Блеск светлых глаз, обрамленных тонкими стрелами-ресницами, что смотрят в этот мир открыто, искренне, с присущей лишь этим глазам трогательностью.

Снежные вихри в февральскую ночь, и что-то странное в этих вихрях, наводящее печаль и страх. Словно тяготы прошлого и неизвестного будущего страшат угнетенное сердце. И пустая дорога в дальние, неизведанные, страшные края…

- Как много видят короли в своих сновидениях! – воскликнул Леголас от переполняющего его восторга.

Трандуил вздохнул, едва заметная улыбка скользнула по тонким, бледным губам:

- Мне нужно подумать, Леголас, оставь меня одного…

Принц поднялся с кресла и возвел взгляд на отца:

- Когда-нибудь я стану королем и буду видеть дивные сны. – И он ушел смотреть на звезды.

«Как жаль, - подумал Лихолесский владыка, - что королям так редко что-то снится…»

@темы: Фанфикшн, Ссылки

---

Leading into Battle

[delbee]

Название: Leading into Battle
Автор: Scribe-of-Arda
Сылка на оригинал: Leading into Battle
Переводчик:  Delirious Bee
Персонажи: Трандуил, Леголас и другие.
Рейтинг: PG
Размер: миди (14,614 слов).
Жанр: gen, angst
Статус: закончен, перевод в процессе
Разрешение на перевод: получено.
Описание: Битва Пяти Армий закончилась, и король эльфов сталкивается с ее последствиями. Где Леголас? Где его сын? А когда он находит его, сбываются самые страшные кошмары.

Глава 1.

Глава 1.

Эльфы атаковали первыми. Холодной и горькой была их ненависть к гоблинам. Их копья и мечи сияли во мраке столь же ярко, сколь смертелен был гнев рук, что держали это оружие. Вражеские войска плотно наполняли всю долину; и выпустили они в него град стрел, и каждая стрела мерцала, будто охваченная жгучим пламенем. Вслед за стрелами тысяча их копьеносцев спрыгнула вниз и атаковала.

Трандуил наблюдал за битвой, расположившись на возвышении одного из отрогов Одинокой Горы. Внизу, в долине, пели во мраке эльфийские луки, выпуская залп стрел. Стоило ему повернуться, как снизу до него донесся могучий клич: его копьеносцев атаковали огромные чёрные волны орков.

Тень вернулась, и сейчас Трандуил ощущал холод Мордора куда более остро, чем в тот день, когда Исилдур срезал кольцо с руки Саурона. Он с горечью покачал головой. Он знал, что это случится. Свет солнца начал меркнуть ещё при Дагорладе. Трандуил ожидал этого. И он знал, что это было только началом.

Король эльфов пристально смотрел на долину, наблюдая за атакой его воинов. Где-то там, возможно, на самом фронте, был его сын, Леголас.

***

Днём раньше.

Король эльфов стоял на вершине отрога горы. Некоторые его военачальники стояли рядом, ожидая приказаний. Меч праздно покоился в его руке: король наблюдал за движением войск в долине. Или, скорее, за ползанием муравьев, рассеянно думал он.

А со стороны скал к нему направлялся гонец.

— Приветствую, владыка.

— Приветствую, — сказал Трандуил. — Ты говорил с ним?

Под внимательным взглядом ледяных глаз гонец занервничал.

— Да, владыка.

— И что же?

— Он... он отказался приезжать, владыка, — при виде ярости, вспыхнувшей в глазах Трандуила, гонец сделал осторожный шаг назад. — Он передает, что он остается внизу, в долине, со своими воинами. Он собирается вести копьеносцев вперед, когда начнётся первая атака.

Трандуил почувствовал беспокойство.

— Он так сказал? Он отказался?

Меч качнулся в его ладони.

— Скажи ему... скажи, что это — приказ. Он не сможет его проигнорировать.

— Со всем уважением, владыка, я предвидел его ответ. Я сказал ему, что это был прямой приказ, а не просьба. Он отказался.

Трандуил вздохнул. Он мог предугадать, что так произойдет. Он должен был сам спуститься с отрога, но слишком многое ему нужно было сделать. Ещё оставался тактический маневр, который надлежало завершить, и Митрандир, с которым нужно было поговорить.

Он оглянулся: волшебник, наклонившись, беседовал с perian. Удивительно: Трандуил не ожидал, что мистер Бэггинс будет участвовать в сражении и, более того, оставаться с ним, с королём лесных эльфов. Впрочем, perian был полон неожиданностей.

— Он говорил что-то еще?

— Говорил, владыка, — нервозно ответил посыльный. — Я попытался убедить его, но, к сожалению, его это только разозлило. Он попросил, чтобы я передал это сообщение лично вам.

— Я слушаю.

— Владыка Леголас требует, чтобы вы прекратили опекать его так чрезмерно, и говорит, что собирается остаться со своими войсками независимо от того, что вы будете делать. Затем он немного успокоился, владыка. Тогда он сказал, что он желает вам удачи в битве. И что он вас очень любит.

Трандуил кивнул. Его гнев рассеялся от последних слов, что передал его сын.

— Можешь идти, — пробормотал он, отпуская гонца.

Он должен был знать, что Леголас откажется оставлять свои войска и сражение. Он должен был догадаться, что его сына разозлит его приказ.

Трандуил вздохнул: теперь он наблюдал за армиями лишь потому, что ему очень хотелось хотя бы мельком увидеть сына.

— Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности, — прошептал он.

***

Стоящий неподалёку Гэндальф улыбнулся, заметив, с каким беспокойством Трандуил наблюдал за сражением.

— Не бойся, — сказал он мягко и так тихо, что его мог услышать только эльф. — С Леголасом всё будет в порядке.

Трандуил негромко фыркнул.

— Его мнение о том, что значит «порядок», Митрандир, весьма отличается от нашего.

Гэндальф хмыкнул.

— Верно. Но помни, что он — опытный воин, mellon-nin. И прошли уже десятилетия с тех пор, как он в последний раз был серьезно ранен.

— Это не перестрелка в лесу, Митрандир, — возразил Трандуил. — Это — война. Прежде он никогда не воевал.

— Успокойся, Трандуил, — спокойно произнёс Гэндальф. — Он — лучший из твоих воинов, и он сможет вести тех эльфов вперёд.

Трандуил кивнул и вновь стал с тревогой наблюдать за битвой, что велась внизу. Невольно он подался вперед, напряженно наблюдая за атакой своих бойцов. Затем он вздохнул от облегчения: ряды орков дрогнули под сияющими эльфийскими копьями.

В течение бесчисленных минут Трандуил смотрел на неистовое сражение в долине, отчаянно надеясь, что скоро этот кошмар закончится.

Раздавшийся сзади крик заставил его резко развернуться. Гоблины забрались на скалы, окружающие отрог, и теперь падали на эльфов, словно пауки. Черные мечи резко лязгали, сталкиваясь с эльфийским оружием. Король знал, что враг начал побеждать: гоблинов было даже больше, чем предсказывал Гэндальф.

Трандуил покосился на волшебника, тот кивнул. Они обнажили мечи и присоединились к драке.

Казалось, они сражались уже целый век. И сколько бы гоблинов они ни убивали, на месте поверженных врагов вставали новые, всё больше и больше, и те вопили от восторга, когда их тёмные клинки достигали эльфов, гномов и людей.

Трандуил продвигался вперёд. Острие его длинного меча кружилось вихрем, когда он сражался, пытаясь сдерживать чёрную волну вражеского войска.

Вдруг раздался грохот. Трандуил повернул голову, выискивая источник шума. Краем глаза он заметил, что от врат Эребора стали откалываться и падать огромные камни: отряд из тринадцати гномов присоединился к атаке. Кроме мистера Бэггинса.

Эта мысль заставила Трандуила обернуться, выискивая глазами маленького perian'а – за прошедшие месяцы тот успел неоднократно подвергнуть себя опасности. Его нигде не было видно, но Трандуил не знал, было ли это поводом для беспокойства. Может быть, наоборот, для утешения?... В конце концов, может быть, хоббит просто успел добрался до укрытия прежде, чем напали гоблины.

Когда Трандуил продолжил сражаться с бесчисленными ордами противника, его сердце уколола крошечная игла отчаяния. Гоблинов было слишком много. О победе не могло быть и речи.

Тем временем Торин опрометчиво повел множество гномов и людей в долину, в гущу битвы. К нему даже присоединились некоторые эльфы. Торин рванулся вниз, не имея охраны, не задумываясь о тактике, и теперь платил за это самую горькую и высокую цену.

Король эльфов вздохнул: он больше не мог видеть Торина Дубощита. И он не мог спуститься. Громадая орда гоблинов отрезала короля и его приближённых эльфов от долины, не позволяя помочь сородичам. Скоро всё должно было закончиться.

Но тут будто бы из ниоткуда пришёл раскатистый голос. Он разнёсся среди пёстрых скал, в которых теперь лежали тела: чёрные — орков, и некогда сияющие, а ныне угасшие, — эльфов.

— Орлы!..

Это простое слово зажгло в сердце Трандуила надежду. Король поднял голову. С удивлением и радостью смотрел он на приближающихся птиц.

Он подхватил клич:

— Орлы! Орлы летят!..

***

Пристальный взгляд Трандуила скользил по полю брани. Солнце словно начало тонуть, глубже погружаясь в небо, когда устало брёл мимо чёрных тел мёртвых гоблинов. Сердце замирало всякий раз, когда он замечал лежащего среди скал эльфа, человека или гнома.

Король эльфов перевёл взгляд ниже, желая найти Гэндальфа: тот уже успел спуститься в долину. Трандуил ускорил шаг. Увидев крупный валун, он забрался на него и осмотрелся.

— Митрандир? — позвал он. По его лицу скользнула тень тревоги: волшебник прижимал к себе неловко поджатую руку.

Тот только покачал головой.

— Просто царапина, — проворчал волшебник. — Ее можно перевязать потом. А сейчас мы должны выяснить, что произошло.

Трандуил согласно кивнул. Его острое зрение позволило ему разглядеть Барда, стоящего с некоторыми людьми среди тел и скал. Он поднял руку в приветствии и увидел, чтот тот поднял свою в ответном жесте.

Бард, Гэндальф и Трандуил встретились посреди долины. Бард выступил вперед, его мрачное лицо было обеспокоенным.

— Торин пал.

Трандуил поражённо посмотрел на Барда.

— Он ещё дышит, — поправился тот. — Беорн вынес его с поля, но надежды почти нет. У него осталась только эта ночь. Может, ещё часть следующего дня. Не больше.

Трандуил повернулся к Гэндальфу. Волшебник, как ни странно, не казался удивленным.

— Ты знал, не так ли, Митрандир? Знали, что это произойдет.

Гэндальф посмотрел на короля эльфов и вздохнул.

— Да, — просто сказал он. — Я боялся этого. В своем сердце я знал, что этот поход унесёт его жизнь.

Бард кивнул.

-— Что с полуросликом? — спросил он. — Если мы потеряли в этом проклятом сражении кого-то столь невинного, это будет тяжелым ударом. Торин спрашивал про него, но если он мертв...

Он вздохнул.

— Он уже услышал о своих племянниках, — взгляд Трандуила стал пристальнее. — Они мертвы, — это был не вопрос, а просто констатация факта.

Гэндальф слегка побледнел.

— Фили и Кили тоже, — пробормотал он. — Слишком тяжёлая потеря. Такие молодые. Последние из рода Дурина.

Бард поглядел на Гэндальфа вопросительно.

— У Торина не было наследников? Сыновей?

Последнее слово заставило Трандуила побледнеть. Не обращая внимания на непонимание на лице Барда и сильное беспокойство на лице Гэндальфа, он обернулся, и его взгляд устремился к полю битвы. Сына нигде не было, и сердце словно сжала холодная рука. Где он был? Где был Леголас?

Трандуил повернулся к собеседникам. Его тяжелый взгляд упал на молодого человека, стоящего рядом с Бардом. Он подозвал его.

— Ты ранен? — спокойно спросил Трандуил. Человек опустил взгляд, чувствуя себя неуютно рядом с грозным эльфом.

Человек покачал головой. Король продолжил:

— Мне нужно, чтобы ты собрал всех моих войнов, всех эльфов, которые не пострадали в битве. Скажи им, что их король приказывает найти Леголаса и привести его к палаткам. И пусть ещё ищут perian'а. Он должен быть найден и приведён к Торину.

Юноша нахмурился.

— Мой... мой господин? Я не знаю эльфийский язык.

Трэндуил прошептал проклятие, пытаясь отчаянно припомнить слово на всеобщем.

Бард его понял.

— Полурослик, — наконец сказал он.

— Его голос в последний раз слышали около Вороньей Высоты — того возвышения, где стояли эльфы, — сказал Гэндальф.

Он повернулся к Трандуилу, заметив недоумение в тяжелом взгляде короля.

— Это он первым увидел орлов. Я узнаю его голос где угодно.

Человек низко поклонился.

— Мы найдем полурослика и... и...

— Леголаса, — нетерпеливо сказал Трандуил.

Юноша кивнул.

— Конечно, мой господин.

Он повернулся и почти побежал, оставляя предельно встревоженного эльфийского короля, раненого волшебника и смущенного лучника. Бард незаметно подошел к Гэндальфу, поскольку Трандуил развернулся и пошел в сторону лагеря, а Бард незаметно придвинулся к Гэндальфу.

— Кто такой Леголас? — прошептал он. — И почему он хочет, чтобы его нашли?

Гэндальф вздохнул и устало зашагал к лагерю.

— Думаю, если бы ты был на месте Трандуила, ты бы сделал всё, чтобы найти его, — мягко сказал он. — Леголас — его сын. Это он возглавлял первую атаку эльфов.

Бард побледнел.

—Но тогда... тогда он был в долине, верно? Сын Трандуила был в долине.

Можно было не продолжать. И он, и Гэндальф знали, что большая часть тех, кто участвовал в первой атаке, были мертвы.



Словарь:

perian — хоббит
mellon-nin — друг мой


продолжение в комментариях: Глава 2; Глава 3; Глава 4; Глава 5

запись создана: 18.01.2015 в 15:52

@темы: Фанфикшн

---

мейнстрим

[viktoriap63]

+арт

@темы: Юмор, Фанарт

---

[storrm]

Название: Синее небо для короля
Автор:  storrm
Персонажи: Трандуил, Леголас
Рейтинг: PG-13
Жанр: Hurt/comfort, АУ
Размер: мини
Аннотация: Гораздо сложнее быть отцом и сыном, чем просто принцем и королем.

~ читать дальше ~

Владыка появился внезапно.

Еще мгновение назад ничто не нарушало призрачный полумрак личных покоев принца, кроме трепета слабых огоньков свечей на столе, и вот теперь опочивальня словно до краёв наполнилась чужим присутствием. Присутствием Лесного короля, чья бледная кожа, светлые волосы и серебристые одежды будто бы источали свечение, что затмевало собой искусственный свет. От этого в покоях сразу стало тесно, беспорядок проявился резче, а мебель словно уменьшилась в размерах. Редко кто заходил в комнаты Леголаса, и реже всех – его собственный отец.

Маленький принц вздрогнул от неожиданности. Он читал книгу и не слышал ни шагов короля, ни шелеста его одежд, ни перезвона оружия охраны. Обычно, погрузившись в историю, принц переставал воспринимать окружающих, и не осознавал ничего вокруг, кроме шороха страниц и шепота своих мыслей. Покинуть вымышленный мир ему удавалось с большим трудом. Но когда, наконец, он заметил неподалеку короля, то тотчас же встал и, быстро отодвинув книгу, сделал то, чему учился целый день. Леголас опустился на правое колено, с прямой спиной, одним слитным, изящным движением, совсем как на тренировках, а потом прижал руку к груди и произнес:

- Приветствую, владыка! Пусть правление ваше будет долгим и светлым, – сказал он и почтительно склонился.

Маленький принц изо всех сил старался угодить и понравиться отцу, но должно быть он сделал что-то не так, потому что вместо улыбки на неподвижном лице короля проступило мрачное выражение. Трандуил резко шагнул вперед, ближе к склоненной фигурке сына на ковре, отчего полы королевских одежд взметнулись, на пару мгновений обнажив носки сапог, и тут же плавной волной опали на жесткий ворс.

- Что ты делаешь, Леголас? – спросил владыка странным голосом, как будто бы даже сердясь.

- Просто читаю, – пробормотал принц, не понимая, чем навлек на себя чужое недовольство. Неловко, он переместился на своем месте на ковре. – Это обычная книга о…

- Я не интересуюсь тем, чем ты занимался до моего прихода, или тем, что ты читаешь, – нахмурившись, перебил его король. - Я спрашиваю, что ты делаешь на полу?

- Приветствую своего владыку, - ответил Леголас, ниже опуская голову. По всем правилам этикета, король уже должен был разрешить подданному подняться, но нужных слов так и не прозвучало, поэтому маленький принц оставался все в том же положении, хотя в коленку неловко врезался край ковра и давил на кожу. Что же он сделал не так, что владыка не разрешает ему встать на ноги? Почему владыка хмурится и сердится, а не хвалит его? Учителя на уроках хвалили.

- В таком случае, изволь объясниться, почему ты приветствуешь меня, падая ниц, а не как обычно? – в голосе короля звучали напряженные интонации, но Леголас никак не мог уловить и осознать скрытое в них значение.

- Меня сегодня снова учили, как правильно себя вести. Мои наставники сказали, что именно так должны при встрече приветствовать владыку все молодые лучники.

- Действительно? Так и сказали? Они добавили что-нибудь еще, что-нибудь особенное?

«В каком смысле особенное?» - хотел спросить принц, но промолчал. Он рискнул приподнять голову и встретиться взглядом с отцом. По лицу короля никогда нельзя было понять, о чем он думает, и сейчас принц не мог разобрать, какого ответа и какой реакции от него ждут. А значит, следовало импровизировать, или другими словами, просто выбалтывать все, что приходило в голову. Что угодно, лишь бы не молчать.

- Они сказали, что приветствовать владыку надо как полагается. Нельзя говорить, пока он не спросит. Нельзя перебивать, пока он говорит. Нужно слушать прилежно, внимательно и с благоговением. Все слова владыки сохранять в своем сердце и …

- Достаточно, - слово прозвучало еще строже, чем раньше. Король даже стремительно подался вперед и приложил прохладные пальцы к губам принца, словно пытаясь физически воспрепятствовать появлению новых слов.

- Достаточно, - уже тише повторил он и убрал руку. – Я уловил суть, не нужно продолжать.

Больше он ничего не произнес, лишь выпрямившись, заправил светлую прядь за острое ухо, отвернулся спиной к принцу и отошел к окну. Там он положил унизанную перстнями руку на подоконник и поднял голову, глядя в звездное небо. Ни одним лишним жестом или неловким движением он не выдал своего настроения. Но Леголас знал, чувствовал, что владыка в ярости.

Сам принц тоже молчал, не смея говорить или оправдываться, не от страха, а потому что не понимал своей вины. Все помыслы его были чисты, всю свою жизнь, всего себя он посвящал Лихолесью и лесному королю. И даже сейчас, все еще стоя на коленях, он ощущал себя натянутой тетивой: его спина ныла от напряжения, ноги саднило, а мозоли на ладонях от долгих тренировок с луком, некстати напомнили о себе.

Наставники, занимавшиеся воспитанием юного принца, нисколечко не щадили его. На тренировках его безжалостно гоняли, не взирая ни на возраст, ни на статус. Иногда, привычными движениями втирая в кожу заживляющий бальзам, Леголас размышлял, в чем смысл всех упражнений, для чего отец его готовит? Точно не для трона, не для правления. Скорее для долгой, продолжительной войны на износ, яростной битвы на выживание. Но рассуждать об этом вслух, или хуже того - напрямую спрашивать, он никогда бы не посмел.

Лишь изредка, принц тайно мечтал, что все его старания, все усилия не пройдут даром, и отец заметит его, одарит своей редкой улыбкой и скажет что-нибудь незатейливое, простое, вроде того, что обычно говорят командиры юным лучникам. Например «Ты хорошо потрудился, Леголас» или «Я горжусь тобой». И уж конечно, меньше всего принцу хотелось вызвать на себя отцовский гнев, как сейчас.

Едва заметно, Леголас пошевелился, переместил свой вес немного назад, чтобы ковер не так сильно давил на колено. Едва ли он издал при этом какой-то звук, но небольшого жеста хватило, чтобы владыка напряг плечи, сбрасывая с себя оцепенение, тяжело вздохнул и оторвался от созерцания звезд за окном.

Всего минуту, но минуту необычайно долгую, Леголас чувствовал на себе странный взгляд отца, и за это время в его голове пронеслось множество мыслей. Последнее что он успел подумать, было: «Ну почему же он до сих пор не позволяет мне подняться?». А потом внезапно, так, что Леголас не успел уловить движения или отпрянуть, король оказался напротив и опустился на колени перед ним. Затем, владыка охватил голову принца руками и прижал к своей груди.

Пахнуло спелой рябиной, дубовыми листьями и лесной травой. Все мысли в голове Леголаса испуганно смолкли, а сам он будто одеревенел, не понимая, что происходит. Под острым ухом явственно стучало чужое сердце. Шелк отцовских волос теплой, ласковой волной огладил принца по щеке.

- Мой мальчик, - приглушенно начал владыка и тут же запнулся, словно неловко ему было выговаривать непривычные слова. Его голос двоился, звучал одновременно сверху и шел изнутри затянутой в шелковые одежды груди. Леголас осторожно прижался щекой, опустил ресницы и прислушался.

- Мальчик мой, - тихо повторил владыка. – Сын. Ты не должен унижаться и вставать передо мной на колени. Никогда.

Леголас молчал. Не шевелился. Он все еще, до сих пор, не мог постичь, чего от него ждут.

- Ты плоть от плоти моей, кровь от крови, моя весна, мое синее небо, ты всё для меня, - сказал Трандуил.

В этот момент принц с облегчением подумал, что, наверное, он опять мечтает. Просто видит одну из своих секретных, ревностно охраняемых фантазий. Ведь наяву такого никак не могло произойти. Между тем, король продолжал говорить, гораздо тверже, и громче, чем раньше.

- Не стоило мне отдаляться, и пускать твою жизнь на самотек. Напрасно я посчитал, что так будет лучше. Просто знай, твои наставники не правы, и я поговорю с ними. Отныне я сам займусь твоим воспитанием.

Его слова слишком уж походили на извинения, а гордый правитель Зеленолесья никогда не извинялся. И никогда не признавал свою неправоту. Внезапно, Леголас понял, что ему не хочется слышать эти извинения, не хочется, чтобы король чувствовал себя виноватым, тем более из-за неловкого и непутевого сына, который даже не может разобраться, как правильно себя вести. Принц сам не заметил, как отстранился, как весь сжался, и как из его глаз покатились первые слезинки, но владыка будто ждал этого.

- Ну что ты? Я вовсе не сержусь на тебя. Ты мой хороший, ты все время так напряжен, так тянешься ввысь, так стараешься, что на тебя больно смотреть. Но я горжусь тобой, я так сильно горжусь тобой, что нет для меня ничего ценнее, чем видеть тебя, обнимать тебя.

И на этих словах Леголаса словно тряхнуло, как будто он очнулся, и сильнейшее напряжение разом отпустило его, так, что закружилась голова. Ни сколько более не думая о приличествующем поведении, нисколько более себя не стыдясь, он бросился вперед и обхватил отца за шею, прижался лбом к его ключице и зарыдал, вместе со слезами отпуская и страх, и боль, и тихое отчаяние, грусть и обиды.

- Отец, - только и сказал он, не в силах вымолвить что-либо еще сквозь слезы, но большего и не требовалось. Этого хватило, чтобы владыка поднял его на руки, чтобы теплая отцовская ладонь прижалась к его затылку, чтобы быстрые, успокаивающие поцелуи покрыли его волосы, лоб и лицо.

- Отныне все будет хорошо, - услышал маленький принц сквозь собственные всхлипы. – Все будет в порядке. Я тебе обещаю.

Звезды успели померкнуть на небосклоне, а первые птицы завели свою робкую предрассветную трель, когда изможденный, измученный тревогами юный принц, не просто смежил веки, а по-настоящему заснул. Он не заметил, как отец отнес его на постель, не ощутил, как отцовские руки укрыли его одеялом, не запомнил даже первых лучиков утреннего солнца, что ласково скользили по его заплаканному лицу. Но Леголас сразу понял, когда отец прикоснулся губами к его лбу. И почувствовав это, юный принц улыбнулся сквозь сон.

@темы: Фанфикшн

---

Письма вослед

[storrm]

Де-анон, как и обещала.
Название: Письма вослед
Автор:  storrm
Персонажи: Трандуил, Даин Железностоп
Категория: джен
Рейтинг: G
Жанр: юмор
Размер: мини
Аннотация: Написано к Заявке IX-111 на Hobbit Fest: "Учтивая" переписка Короля-под-Горой Даина и Короля эльфов Трандуила. Даин в выражениях не стесняется, Трандуил отвечает в изысканно-ядовитой манере. По возможности стилизация под письма Ивана Грозного Курбскому.

~ читать дальше ~

Послание Даина II Железностопа, именуемого Королем-под-Горой, полноправного и единственно законного правителя Эребора, и всего гномьего народа, проживающего в месте том.

Лесному царю Лихолесскому, нареченному Трандуилом Ороферионом.


Ныне настали времена тяжелые, и волею Махала, пишу я тебе донельзя хмурый, и смурной, и с глазами влажными от невыплаканных слез. Тому причиною письмо твое послужило, кое получил я третьего дня на рассвете, на бумаге благоуханной, шелковой, с буквицами красными-узорными, и со словами причудливыми, мудрёными, кои мне пришлось весь день, без еды и пития, с советниками своими, обложившись книгами, разбирати. Как прочли мы их, так и покатилися со смеху, только что пыль изначальную по углам взметнули, стол дубовый опрокинули, да лавки деревянные пораскидали. До сих пор успокоиться не можем, кусок в горло не лезет, сон не идет, даже жены не милы, а как вспоминаем речи твои уморительные, так снова потеха лихая до икоты накатывает.

Уж приласкал, так приласкал, кладезь ты наш премудрости полный, сосуд с гордостью скудельный. Уж ты прям и швец, и жнец, и на дуде игрец, и во всем затычка самая первая. Что ни строчка, то благолепие одно. Мниться мне, облобызай бумагу, и весь медком-сахарком как коркою покроешься, а из уст млечные реки потекут, да прямо по бороде. Что ж там с вами, эльфами, приключилось, что ты как в голову копытами тюкнутый ходишь, тетеря тетерей, клюквой объевшаяся, да под полынью приткнувшаяся? Да ещё и требования выставляешь, супротив всякого разумения!

Каменья да злато тебе вынь да положь, и вареньицем сверху намажь, и ленточкой обмотай, и вином да елеем полей, и с пяток гномов рядком пусти, хвалу лесному царю воспевать, славу возвещать, да хороводы вокруг него накручивать.

А не распоясался ли ты там, царь разлюбезный, соседушка драгоценный? На одном ладане далеко не уедешь, правильно говорят, что оттого телега запела, что давно дегтю не ела. Опомнись, дражайший, что ты творишь, то не ведаешь. А коли ведаешь, то не уразумляешь, чем грозит тебе и дому твоему, недовольство гномье, силою подкрепляемое.

Одумайся, пресветлый, глядишь, и перемелется, глядишь, и протрезвеешь. И полегчает тебе, и не будешь больше нелепицы писать, а станешь красной лебедушкой ходить, сам себе владыка, сам себе и господин. Оттого всем нам будет и радость, и веселие великое, и пир горой. И мир, и дружба, и славное добрососедство на век вековечный.

Но хватит печалиться, надо и о прекрасном помянуть. К сему случаю приурочил я песню-величание в твою честь. Заклинаю же, не побрезгуй, звездами благодатными осиянный. Обрати взор свой светозарный и многомудрый на смиренную мою быличку о нраве и красе великого царя Трандуила, о коей же не смеют и птицы петь, и ручьи звенеть, и деревья лесные шептаться.

Гномья песня-величание о Лесном царе,
называемом эльфами Цветущая весна

А как есть у нас, да по ту сторону
Лес зеленый, да в шесть сосенок,
В семь дубов, да с травой шелковою,
А в траве-то той, цветы медовые,
Все цветут-алеют да радуют.
По цветам-то тем, что в день, что в ночь.
Бродит всё красна девица-юница,
Что лесной царевною величают,
Феей трепетной, сказочной кличут.
Как у феи той да длинна коса.
Да бела коса, до самого пояса
У царевны той, губы алые,
Чело белое, величавое
Глаза злющие, зеленущие
Да и ручки у ней загребущие.
Восхотела себе каменьев да злата
Все чужого, хоть сама и богата.
Но вот что скажу я вам братцы.
Уж послушайте вы меня, молодцы.
А и надо всего-то девице той
Вьюнца-красавца да посноровистей.
Чтобы рук не жалеючи уму-разуму научал.
Вразумлял, направлял, растолковывал.
А коль нужно, то и плеткой охаживал,
Но от злата чужого отваживал.

Вот и все, одно у меня чаяние, что усладил я тебя. Не думай больше о злате и каменьях, думай о молодцах-красавцах, и о лихих скакунах. Смежь царские очи и почивай с миром.

~oOo~


Великого государя, царя Лихолесья и владыки лесных эльфов Трандуила Орофериона послание против Даина II Железностопа и других гномов Эребора, и их самоуправства

Всеблагой милостию Эру Илуватара, по благословению валар и благоволением древних прародителей от времен славных и стародавних, ныне мы, царской нашей волею, приступаем к ответу на безрассудное гномье послание. И говорим слово монаршее малое в защиту всех безвинно пострадавших эльфов, что под нашей рукою денно и нощно трудятся во славу Единого и на радость всех благородных народов Его.

Эпистолия гномья торжественно принята и прочитана со всем надлежащим тщанием, при великом скоплении доброго эльфийского народа, на рассвете пятого числа сего месяца текущего лета. И да будет ведомо всем вовлеченным, что в большом упадке пребывают нынче нравы, особливо тех гномьих родов, что обитают под горою, коя зовется Одинокою. Слово гномье – слово жгучее, язвительное, пламенем гневным попаленное, не стоит и клочка бумаги, на которой начертано, и капли чернил, на него потраченных.

Там же глаголется, что славное писание наше эльфийское - слаще меда и вина, и своеобразие письма данное вменяется нам в тяжкий грех. А меж тем и сами гномы не чуждаются речей кудрявых, узорчатых да словес пряных, приторных, патокой кленовой облитых, и лесной ягодой щедро обсыпанных. Но из глаголов тех сочится яд горше волчьей отравы, от которой, вестимо, горячечная ажитация и лихорадочные видения, а после страшная смерть.

Зачем ты, Даин, коли мнишь себя соседом доброхотливым и почтительным и велеречивым, посылаешь нам думы свои охальные, распущенные, о которых невозможно и говорить без стыда? Про девиц молодых да ранних, и о делах сладких, опочивальных, и о бесчинии жарком-безудержном, за закрытыми дверьми ночью совершаемом.

Зазорно грех такой творить, попирать нравы да законы! Со всем разумением полагаю, что ты столь же безумен, как и дерзостен в речах. Перечти сам, что начертал и вдумайся в изгибы измышлений воспаленных! Прямо говорим, возникли они от того, что жена тебе не мила более. Но заклинаю, страшись избегать ее, иначе умом окончательно помрачишься, на горе великое всему твоему народу. Знай же, огненны твои вожделения, очи твои шальные, язык твой – жало змеиное, блудливое и развязное, и песни устам твоим под стать.

Вот наворотил ты бесстыдства да словоблудства балрогам на потеху да троллям на смех. То петух тебя потоптал или сауроново племя? Впрочем, трудности жизненных обстояний не оправдывают того, что ты из гномьего рода, который, как всем известно, плод морготовых прегрешений. Вы, дети Ауле, все награждены силою в ущерб ума. Но коли воля твоя непотребное творити, то и твори, но токмо от глаз наших ясных и сиятельных долой, и чтобы слуху нашего вострого ни единого звука о том озорстве непристойном не коснулось. А иначе, клянемся лесом и звёздами, недолго останется тебе и народу твоему речи подобные вести. Сам же ты, своею волею, не ищи неприятностей на бороду, они и так с быстротою молний найдут тебя.

Напоследок надобно нам и дела важного коснуться, ведь не все же о сладостном и умильном праздно глаголить. Дело наше – дело верное, не ради преходящей славы, гордости, богатства и радостей мира сего затеянное, а только ради соблюдения чести прародителей, при том не только добрых эльфийских предков, но и гномьих родичей.

Даин II Железностоп, верни нашему роду сокровища древние, эльфийские, кои были обещаны Трором, королем народа Дурина, сыном Даина I и дедом Торина Дубощита. Не полагай, что это праведно и справедливо — разъярившись на соседа, нарушать достославные обеты, данные честными предками.

Опись сокровищ, собственно нашей рукою написанную, к письму сему прилагаем, и будем ждать принадлежащее нам ревностно не более чем седмицу, а коли обмануть нас вздумаешь, то снищешь ты гнев и раздражение наше монаршее на свою бороду и на весь род свой от сих дней и до скончания времен. Итак, Даин, поклонись споро в ножки, да покайся со всем тщанием, и тогда дослужишься до нашего прощения.

Засим кончаю послание мое краткое, ибо сказано, что нет ничего более утомительного в писаниях, чем безудержное многословие. И тем самым на тебя и род твой призываю благословение Эру и валар, дабы вершил ты всяческую добродетель.

Писано сие в нашей вотчине в Лихолесском лесу на рассвете пятого числа сего месяца текущего лета.

@темы: Юмор, Фанфикшн

---

[storrm]

Нашла странный арт с молодым Трандуилом, ваши мысли по этому поводу?
А то я не знаю, что и думать, столько символизма и ничего не понятно.
Почему такая корона?

@темы: Фанарт, Вопросы

---

[storrm]

Автор радует. Сделал еще гифок, теперь полная коллекция.

@темы: GIF-анимация

---

[Ivo]

Прекрасен же)

@темы: GIF-анимация

---

Так понравилась нестандарная трактовка, что тащу сюда

[Нэко]

Третье исполнение этой заявки с Хоббит-феста *_*
Пишет  Hobbit!Anon:

31.01.2015 в 20:00

Исполнение № 3

Трандуил, Леголас. 81 слово и картиночка.

Этот лес живой. Нет, не такой, как Фангорн.
Этому лесу нужен хозяин. Из плоти и крови.

И лес откроется для своего хозяина. Будет служить ему.
Покажет ему все свои тайники и тропы, норы и пещеры, старые клады и древние развалины.
Поможет загонять дичь и охранит от врагов...

Но у всего есть своя цена.
Лес медленно, как плющ душит дерево, будет убивать своего хозяина, пить из него жизнь.
И однажды выпьет досуха, превратив в скрюченную корягу.

Но лес знает, что на смену старому, сухому дереву обязательно вырастет молодое.
Он подождет.

Урррл комментария
ИМХО, очень круто. Напоминает слегка картинки-обманки, где виден, например, то старик, то арка... Ну вы поняли...

@темы: Фанфикшн, Фанарт, Ссылки

---

[Белка Челли]

Фанфик не совсем про Трандуила... то есть Трандуил тут, разумеется, присутствует, но не в главной роли. Надеюсь, это не противоречит правилам сообщества...

Название: Сокровище Лихолесья
Автор:  Белка Челли
Персонажи: Трандуил, Леголас, Элронд
Категория: джен
Жанр: джен
Рейтинг: G
Краткое содержание: Однажды маленький Леголас случайно подслушал то, что вовсе не предназначалось для его ушей… и вот что из этого вышло.

Гость входит в дом – что звезда восходит на небе… Леголасу всегда нравилась эта старинная пословица, но в последнее время он начал приходить к выводу, что пословица эта не такая уж и старинная – во всяком случае, не времен до Солнца и Луны, когда звезды вовсе не покидали небес. Наверное, даже звезды могут в конце концов надоесть, если никогда не будут сменяться светом Анара!
Гости в доме – это замечательно, тем более гости из далекого и прославленного Имладриса. И уж конечно любознательный Леголас не упустил случая вдоволь насмотреться, нарасспрашиваться и наполучаться подарков. Он бы и сам не отлипал от отца, даже если бы Трандуил и не приказывал наследнику присутствовать на всех приемах: ведь каждый день было столько всего интересного, и даже когда вечерами отец мягко, но непреклонно отправлял его спать, Леголас нисколько не огорчался. Пока владыка Трандуил беседовал с владыкой Элрондом о политических вопросах, в которые принцу пока было рановато вникать, можно было всласть поболтать с другими нолдор, и куда свободнее, чем в присутствии государей. Или прогуляться на закате с леди Арвен… в конце концов, лихолесский принц, хоть и молод, тоже мог много чего интересного рассказать и показать в своем родном лесу!
Словом, все было прекрасно и замечательно, и Леголас только и желал бы, чтобы лорд Элронд погостил бы у них как можно дольше… если бы не одно обстоятельство.
Гигантская – в высоту пещеры – резная дубовая дверь скрипнула тихо-тихо, так тихо, как дверь такого размера и возраста может скрипеть только в доме лесных эльфов, понимающих тело дерева как собственные мышцы и кости. Дверь приотворилась чуть-чуть, и в щель беззвучно и гибко проскользнул светловолосый эльфенок, мягко притворив дверь за собой. Мальчишка огляделся. Стены вокруг были оплетены потемневшими от времени, покрытыми густо-коричневым лаком ветвями, корнями и одеревеневшими петлями столетней омелы; мягким рыжеватым светом горели, рассеивая мрак, светильники, развешанные на далеко отстоящих сучьях, чтобы не повредить бесчисленных книг, стоящих в переплетениях, точно на полках; однако в библиотеке никого не было. Обрадованный Леголас нырнул в свой любимый закуток и плюхнулся в кресло. Это кресло, точнее, полустул-полукреслице причудливой формы, чуток кривоватое, но, по мнению Леголаса, вполне удобное, он в позапрошлом лоа собственноручно смастерил из красивого соснового комля, набив сиденье мхом и душистыми травами, и весьма им гордился. Он удовлетворенно вздохнул, вытащил из кармана гребень, рванул с головы золотую заколку и яростно принялся расчесываться.
Фуххх… будь маленький эльфийский принц чуть хуже воспитан – он бы аж застонал от наслаждения, как, говорят, стонут взрослые эльфы, когда муж с женою запираются в опочивальне. Да, все было бы хорошо, и Леголас только радовался бы гостям, если бы не одно обстоятельство: принцу приходилось все время ходить с парадной прической из множества кос с бешеной уймой шпилек, заколок и ленточек. Отчего к концу дня волосы ныли так, словно побывали в лапах у Моргота. Лично каждый волосок все до единого.
Счастливый принц расплетал последнюю тугую косичку, когда вдруг услышал новый скрип двери и сдвоенный звук шагов. Он сразу узнал походку Трандуила, такую мягкую, что уловить ее мог только тонкий слух лесного эльфа. Второй вошедший, судя по звуку, был обут в тяжелые сапоги с каблуками, какие носят нолдор, причем только нэри (у Леголаса теперь тоже такие были. И еще новая конская сбруя с прямыми стременами, как раз удобными для таких сапог). Леголас притих и пригнулся с гребнем в руках, всем сердцем надеясь, что его никто не заметит. Разумеется, подслушивать нехорошо, однако показываться отцу на глаза в таком виде ему не хотелось нисколько. До того Леголас особенно не задумывался, как же он приведет голову обратно в порядок, ну да как-нибудь уж привел бы до ужина. Но пока-то он был лохматый, как ширский пони! Отец непременно выговорит ему за нарушение этикета, а тут еще и этот посторонний эльф – принцу являться перед гостем растрепанным тем более никуда не годилось. Посему Леголас предпочел все-таки затаиться. И, несмотря на свое любопытство, честно хотел заткнуть уши… но тут вошедшие заговорили, и любопытство эльфенка все-таки пересилило деликатность. Тем более какой смысл был дальше их затыкать, если уже услышал то, что для тебя не предназначено?
- Прошу Вас… вот то, что Вам нужно, - говорил Трандуил, судя по звуку, снимая с полок какие-то свитки. – Хотя, признаться, не вижу в этом смысла. Ведь Нуменор пал, и многое переменилось.
Второй из вошедших ответил, и Леголас узнал низкий голос лорда Элронда:
- Это не страшно. У меня есть таблицы для пересчета. К слову… прошу Вас, примите это как дар, уверен, они будут вам небесполезны.
- О! Еще бы. Благодарю Вас, вот за это – особенно благодарю, - даже не надо было видеть, чтобы понять, как вспыхнули азартом глаза короля лесных эльфов; Леголас живо представлял, как отцовские тонкие пальцы, подрагивая от нетерпения, перелистывают мягкие пергаментные листы. Судя по затянувшейся паузе, заполненной только шелестом страниц и замедлившимся дыханием синда, книга с таблицами, что бы они из себя ни представляли, была не только небесполезна, но и на диво красива. – Право же, я не мог и подумать, что дориатский стиль каллиграфии все еще не утрачен.
- Кажется, Гилдор Инглорион – последний из эльдар в Средиземье, кто им владеет. Я заказал ему экземпляр специально для Вас, - пояснил Элронд. – Впрочем, если Вы не против, вернемся к нашим картам? Позвольте, я покажу вам, как пользоваться таблицами.
Любопытный эльфенок навострил ушки. Впрочем, понять ему из дальнейшего все равно получилось чуть меньше, чем ничего. До его слуха долетало только шуршание страниц, скрип камышового стилоса по пергаменту да обрывистые фразы:
- Смещение три четвертых… пять градусов к югу…
- Есть пять… по косинусу?
- От полного склонения. Затем три с шестнадцатой минуты назад, ориентир на Карадрас…
- Есть. Вышли на параллель.
Леголас так истерзался от любопытства, что даже рискнул осторожно выглянуть из-за оплетенного омелою стеллажа…
Осторожность оказалась насколько излишней, настолько и бесполезной. Взрослые эльфы, засевши вдвоем над картой, что-то увлеченно высчитывали с циркулями и линейками, не замечая ничего вокруг, и Леголасу видны были только склоненные друг к другу макушки – хитроплетенные отцовские косы оттенка бледного золота под венцом багряных кленовых листьев и грива Элронда цвета вечерних теней, схваченная тонким серебряным обручем.
- Делите на… погодите, сейчас… на тридцать восемь с осьмушкой и отложите полных четыре доли.
- От первой точки?
- Конечно.
- Сейчас… и мы получаем...
- Мы получаем?..
Резкий треск заменил возглас торжества – правитель Имладриса, конечно, был слишком хорошо воспитан, чтобы вопить, но стилос хрустнул, переломившись у него в пальцах.
- Вот здесь, как я и предполагал, - заключил Элронд. – Совсем недалеко отсюда.
- Эту поляну зовут Рустэлот, - задумчиво протянул Трандуил, соглашаясь. – Прежде я полагал, что из-за рыжих листьев, которые во множестве покрывают ее по осени, но… пожалуй, Вы правы, и это имя еще раз подтверждает правильность наших расчетов. Да… никогда бы не подумал.
- С тех пор пал Нуменор, и все переменилось, - почти повторил Элронд недавние отцовские слова, и эльфенку даже подумалось, что нолдо утешает его отца, которому, оказывается, не все известно в собственном его лесу. Это было как-то странно осознавать: чтобы ада - да чего-то не знал, а чужак это знал? – Оссирианд велик, и я сам только недавно понял, где может быть это место.
- И впрямь, это недалеко отсюда, - как бы то ни было, тон Трандуила оставался ровным и деловым. – Чуть меньше дня пешего пути. Брать коней не имеет смысла, тропы там сильно завалены буреломом, ехать верхом пришлось бы кружным путем, и то не до самого места, а это втрое дольше, и никакой выгоды во времени Вы не получите. Я полагаю, Вы хотите отправиться как можно скорее?
- Завтра, если Вы не возражаете.
- Хорошо, - Трандуил кивнул и поднялся с кресла. Эльфенок едва успел нырнуть в свое убежище. – Значит, завтра. Я распоряжусь выделить Вам охрану.
- Благодарю, но не стоит беспокойства. Это лишнее.
- Я не сомневаюсь, что воины Имладриса не уступают воинам Мирквуда, и, разумеется, ничего не имею против, - возразил Трандуил, – но Вам необходимы хотя бы несколько спутников, знающих этот лес.
- Вполне возможно, что Вы правы, Владыка, и все же это излишне, - мягко, но с нажимом повторил Элронд. – Мне никого не нужно.
- Это невозможно! – возмущенный Трандуил крутнулся – сквозь сплетенье омел полыхнуло зеленым и серебром – с размаху, судя по звуку, плюхнулся снова в кресло. – Это слишком опасно!
- И все-таки я рискну, - невозмутимо откликнулся Полуэльф.
Трандуил снова вскочил и снова зашагал взад и вперед по библиотеке.
- Лорд Элронд, Вы не понимаете истинного положения дел, - заговорил он, стараясь вложить в свои слова максимум убедительности, и голос его поднялся на тон выше. – Тень пала на Рованион. Сейчас в Средиземье везде беспокойно, кому это знать лучше, чем Вам, - это было жестоко, но государь сознательно шел на это, - лучше, чем нам, - уточнил он с еще большей жестокостью, - и именно поэтому Вы сейчас здесь. Но этот лес – особенно опасен, и он не просто так получил свое новое имя, и, надеюсь, Вы не думаете, что я допустил бы это, если бы имя это не оказалось правдивым. Не думайте, что Вы видели здесь всё, доселе на охоту и на пиры Вас водили проверенными сравнительно безопасными тропами – но за пределами их, в чащах, таится зло и опасность. Да, орки сюда больше уже не суются… даже орки боятся сюда соваться. Мирквуд кишит гигантскими пауками, всевозможными хищниками, и Элберет весть какими еще лиходейскими тварями, которых даже мы еще сами не знаем, потому что все время появляются какие-то новые, Моргот их разберет, откуда. Лорд Элронд, поверьте, я не сомневаюсь в Вашей храбрости, как и Вы, я надеюсь, не сомневаетесь в моей. Но повторяю Вам – это слишком опасно, и это не пустые слова. Я не могу такого позволить.
- Я понимаю, Ороферион… - должно быть, лорд Элронд тоже поднялся с кресла и теперь пристально смотрел в глаза Трандуилу. – Но поймите и Вы. Есть такие сокровища, которые обретают в одиночку.
У Леголаса в уме словно вспыхнула разом сотня ярких фонариков. Сокровища! Элронд ищет клад! Древний клад, лежащий в земле, наверное, с самой Первой Эпохи. После падения Нуменора, когда немалая часть континента ушла под воду, и сама земля свернулась в шар, как ежик, на поверхности земли все переменилось, и изменились все расстояния, отчего старые карты оказались бесполезными. И поэтому этот клад нельзя было отыскать, пока наконец мудрецы Имладриса, известного центра эльфийской учености, не разработали способ пересчета координат со старых на новые. И вот теперь Владыка Элронд собирается его найти! А интересно, что там? А этот клад заговоренный или просто закопан? А может, он был заговорен, а после падения Нуменора чары треснули и развеялись?
- Да. Но не здесь, - отрезал Трандуил. Перемолчав, он продолжил, стараясь все же смягчить резкость своих слов. – Поверьте, еще йен-другой назад я не стал бы Вам возражать… Но теперь – это действительно слишком опасно, и я, как король этой страны, не могу допустить подобного. Если Вы, мой гость, погибните на моей земле, я никогда себе этого не прощу. А главное – этого мне не простит народ эльдар. И я не хочу, чтобы в один прекрасный день Ваши сыновья явились к моим границам, требуя мести.
Леголас в своем убежище ахнул – к счастью, не вслух. Как бы ни был он юн и неискушен в политике, принцу не надо было долго думать, чтобы сообразить, чем всё это чревато. Если с Элрондом что-нибудь случится, его сыновья сочтут своим долгом отомстить за отца, хотя бы и паукам, как сейчас они мстят оркам за мать. Но если вооруженный отряд под знаменем Имладриса перейдет границу Мирквуда… это война. Война не с орками и враждебными людьми, предавшимися Тьме – война двух эльфийских народов между собой. Как в давние времена – в Альквалондэ, в Дориате и в Устье Сириона, о чем и поныне эльфы поют со стыдом и скорбью. Но Элладан и Элрохир обязаны будут требовать, чтобы их впустили на земли Мирквуда, ибо мщенья потребует честь их дома и честь государства. А Трандуил, сколь бы понятны ни были их требования, ответит отказом – ибо иное будет ущербом для чести Лесного Королевства и его короля.
А уж если всё это в один миг понял сидящий за шкафом эльфенок – то уж тем более понял и Владыка Элронд, занимающийся политикой вот уже шесть тысяч лет!
Чуть уловимо скрипнуло. Элронд, судя по звуку, снова опустился в кресло. Элронд вдруг усмехнулся:
- Все мы родом из Дориата!
Этого Леголас не понял.
А Лорд Элронд продолжал:
- Да, разумеется, Вы правы. Хорошо… распорядитесь, как Вы сочтете нужным; с отрядом мы доберемся до места, но на саму поляну я войду один. Полагаю, и в самом худшем случае уж несколько мгновений я продержусь. Я даже… - Элронд помедлил, как будто заколебавшись. – Я даже готов не закрываться, чтобы позвать на помощь через осанвэ, если вдруг не будет возможности крикнуть. Уверен, никто не позволит себе… хм… неделикатности.
- Это исключено, - подтвердил Трандуил. – Ручаюсь Вам.
Отцовского выговора Леголасу в тот вечер удалось избежать, поскольку он вовремя встретил Эйриен, а она умела плести косы не хуже взрослых. Эйриен вообще была отличная девчонка. На нисси не всегда можно положиться, но на нее можно было. Леголас решил прихватить с ужина для нее брусничного пирога.

Всё оказалось куда проще, чем Леголас рассчитывал; главная сложность заключалась в том, как незаметно выскользнуть из дворца. А дальше надо было всего лишь двигаться за ними, стараясь не слишком приближаться. Каждый, кто ходит по земле, оставляет следы, даже лесные эльфы, а уж тем более когда их целый десяток. Чуть примятая палая листва, надломленная веточка, сбитая с травы роса, явно сдвинутая с места коряга - вот посреди тропы еще виден ее влажный глинистый след – внезапно шумно вспорхнувшая птичка, еще сохранившийся в воздухе легкий запах медового напитка или свежего хлеба… В самой густой чащобе Леголас чуть отставал – там приходилось проламываться, а то и прорубаться через сплетенные ветки и буреломы, и случайный звук хрустнувшей валежины мог бы выдать его, в более чистом лесу – подбирался поближе, таясь за могучими стволами деревьев, на редколесье – снова отпускал отряд подальше и потом нагонял снова. Осень заканчивалась, как и по календарю, как раз послезавтра осенний йавас сменится месяцем фирит, который на квэнья (так говорил Элронд) зовется куэллэ, увядание. Ноги мягко ступали по толстому слою палой листвы, бледно-рыжей и тускловато-желтой - в цвет озерной глины и охры - уже чуть поблекшей и чуточку влажной от первых дождей и росы, но все еще пышной, не слипшейся в скользкое влажное месиво, с нетерпением ждущее снега. Кое-где из-под охристо-желтого выбивались длинные пряди темно-зеленой травы, кое-где – тусклый желтый расцвечен был россыпью алых листьев, украшен, как ожерельем, жемчужинами снежных ягод на тонких, почти бесцветных веточках низких кустов. Густой осенний лес, оплетенный омелою и вьюном, уже побуревшим, темно-коричневым с чуть уловимым оттенком багрянца, щедро заваленный буреломами и набитый колючими крепями, теряя листву, не становился прозрачен, как бывают леса в нетронутых Тенью землях. Он так же был непрогляден и густ, как летом и как будет зимой, сменив только цвет с насыщенного зеленого на выцветающий желтый и рыжий; и все же в этот теплый пасмурный день поздней осени он казался Леголасу светлее и мягче. И гораздо безопаснее, чем обычно: идущий впереди сильный отряд расшугивал всех лиходейских тварей, и эльфенку можно было почти не заботится об этом. Почти, потому что поглядывать по сторонам все-таки стоило… мало ли что.
Между тем эльфы уже приближались к цели своего путешествия, и теперь Леголасу предстояло главное испытание: проскользнуть на поляну мимо десятка воинов, бдительно следящих за тем, чтобы на поляну никто не проскользнул. Разумеется, это было невозможно (и великий позор всему королевскому воинству, если бы это было возможным!), однако у принца было достаточно времени, чтобы обдумать свой план. Отряд двигался не слишком быстро из-за Элронда, не столь привычного к пешим походам, как лесные эльфы. Разумеется, владыка нолдор ни за что не стал бы просить для себя поблажки, однако командир отряда и сам это понимал и деликатно с самого начала задал нужный темп. Легконогому мальчишке не составило труда обогнать их, обойдя достаточно далеко, чтобы остаться незамеченным, благо дальнейший путь ему был известен.
Вблизи Рустэлота деревья росли особенно густо, соприкасаюсь ветвями, а вокруг самой поляны стояли уже стеной, и их переплетенные межу собою кроны, еще наполовину в рыжей листве, образовывали над нею высокий ажурный купол, лишь в самой середине открытый навстречу хмурому осеннему небу. Леголас, торопясь, скинул плащ, оставшись в шерстяной тунике приглушенных рыжевато-коричневатых тонов, в цвет осенних листьев; поколебавшись, стянул и сапоги – даже мягкие, предназначенные, чтобы ходить по лесу, они все-таки были бы некоторой помехой, а двигаться ему требовалось совершенно бесшумно; туго свернув, спрятал все это в кустах, присыпав листвою и тщательно разворошив листья на земле, чтобы сделалось незаметно, что их отсюда брали. И, легко подтянувшись на руках, вскарабкался на ближайшее дерево.
С дерева на дерево и с ветки на ветку – ловкий, как белка, и почти такого же цвета и оттого незаметный среди необлетевших ветвей – эльфенок без труда добрался до самой поляны и над нею, уже с сугубой осторожностью, выбрав надежный толстый сук, прополз по нему как можно дальше, пока только ветви могли его выдержать, и там улегся грудью на развилку, глядя вниз и с любопытством ожидая интересного представления.
Поляна Рустэлот, не большая и не маленькая – по размеру она подошла бы для весенней игры в мяч – была почти круглой формы, неровная, с какими-то кочками и перепадами, остатками кое-где поросшая кустами, похожими на шиповник, только ниже и реже и, пожалуй, грубее, с более крупными острыми шипами, кое-где – кустиками несъедобной иссиня-черной ягоды вороньего глаза, едва выглядывающими из палой листвы. Листвы – ее было множество, вся поляна была покрыта пышным ковром рыжих осенних листьев, еще свежих, ярких, нисколько пока не пожухших и не подмокших, все вокруг было в яркой рыжей листве, и в недвижном, точно уснувшем, воздухе рыжие листы, один, другой, третий, медленно кружась, опускались на землю… один, другой, третий…
Ждать Леголасу пришлось недолго: вскоре Элронд вышел на поляну, как он и собирался, один. Леголас, и так лежавший тише птички на гнезде, совсем затаил дыхание.
В длинных темных одеждах, коричневатых с оттенком багрянца, цвета вьюна, с распущенными по плечам волосами, владыка стоял неподвижно, словно размышляя или вглядываясь во что-то … а может быть, вспоминая. Потом медленно двинулся вперед, ступая по рыжим листьям, утопая по щиколотку в пышном листвяном ковре… неторопливо, вдумчиво, присматриваясь… выбирая место. Наконец остановился. Сбросив с плеч походную сумку, Элронд достал оттуда плоскую каменную чашу, установил ее перед собою на высоком прогнившем до черноты пне, наполнил из дорожной фляги – Леголас из своего убежища видел, как разбрызнулись, ударившись в дно, первые капли воды, как она лилась, зажурчав, тонкою светлой струйкой.
Владыка Элронд, отложив в сторону всё уже ненужное, замер над чашею… затем медленно и тягуче произнес что-то на квэнья.
Элронд опустил обе ладони в чашу и поднял их, окропляя водою рыжую листву вокруг.
И Элронд запел.
Он пел на древнем наречии нолдор, на старом квэнья, почти забытом уже, здесь, в Средиземье последней эпохи, он пел, и низкий голос его тек над поляной, как волны реки, тек над рыжей листвой…
Элронд снова расплеснул воду над рыжиною осенней поляны…
и снова запел…
слова древних дней воскресали над Рустэлотом, над рыжим покровом земли, и низкий голос Элронда тек, голос его лился, как могучий поток, в нем был рокот морского прибоя и плавное течение равнинной реки, шум весенних дождей…
в третий раз окропил поляну водой…
и снова запел…
рыжие листья зашелестели, как будто отвечая ему… рыжие листья под ногами зашевелились, словно от ветра, но ветра не было, осенний воздух был неподвижен, и рыжие листья замерли на деревьях, рыжие листья уже не опускались на поляну с ветвей… рыжие листья на земле зашелестели, совсем не от ветра, заколебались… подхватываемые неведомой силой, они поднимались в воздух, лист за листом, все гуще, вблизи и вдали разом по всей широкой поляне, опавшие листья взвивались в воздух, закручиваясь рыжими вихрями… ярко-рыжими… тускло-рыжими… бурыми… все выше и выше, вихри листвы вздымались все выше и выше, тугими спиралями, смерчами, голос Элронда точно ножом взрезал лиственную подстилку, листья сухие, выцветшие, истлевшие и перегнившие, слежавшиеся в плотный коричнево-черный слой, слой за слоем, все листья, что устилали поляну за прежние годы, века, может быть, даже тысячи лет…
Осенние листья взвивались, вихрясь, ярко-рыжие, тускло-рыжие, бурые, совсем черные, взвивались, поднимаясь в воздух, и из-под них…
Леголас изо всех сил вытянул шею, не веря своим глазам.
Из-под разлетающихся в стороны листьев начали проступать очертания белых стен.
Сквозь рыже-бурую вьюгу осенних листьев, сначала едва заметные, но все яснее и четче проступали стены, мощные стены белого камня… уже можно было различить очертанья здания… древнего дворца… еще немного, и… вот сейчас… еще чуть-чуть…
Аааааа…
Элронд крутнулся багряным вихрем.
…ааай!!!!
- Леголас Трандуилион, - невозмутимо констатировал Полуэльф, вбрасывая клинок обратно в ножны. – Добрый вечер. Полагаю, ты желаешь мне что-то сказать.
Леголас при всем желании не смог бы сказать ничего (что было и к лучшему, ибо сказать ему было нечего), потому что дыхание у него перехватило от удара о землю, и он надсадно кашлял, тщетно пытаясь избавиться от мгновенно забившей горло лиственной трухи.
Элронд, поняв правильно, сходил за флягой и, откупорив, протянул ее Леголасу. Воды в ней оставалось немного, но все же хватило сделать пару глотков и даже ополоснуть лицо – глаза тоже сразу заслезились от пыли.
Элронд терпеливо ждал, пока эльфенок приводит себя в порядок. И, как Леголас ни оттягивал эту минуту, наконец уже надо было хоть что-нибудь говорить. А говорить-то… так и сидя на земле среди разворошенных листьев, от стыда красный до кончиков острых ушей, лесной принц кое-как промямлил:
- Я больше не буду…
- Что ж… меня весьма опечалит, если это действительно будет так, - неожиданно без иронии заметил Элронд, протягивая эльфенку руку, чтобы помочь подняться с земли. – Время эльфов безвозвратно уходит, и род эльдар угасает, но он все еще жив… но то поколение, в котором дети престанут совать свой нос туда, куда их не просят, точно станет последним.
Леголас мало что понял, но на всякий случай отцовским движением гордо вздернул подбородок (хотя, если честно, на самом деле задрал нос):
- Я принадлежу к третьему поколению!
- Третье поколение эльфов уродилось самым любопытным, - улыбнулся владыка.
Взвихренная листва уже успокаивалась, оседала обратно на землю, уже вперемешку, истлевшая и свежая, контрастным фоном к белизне обнажившихся каменных стен. Впрочем, теперь сделалось видно, что это только руины – хорошо сохранившийся фундамент, кое-где остатки стен в два-три ряда камня, редко где больше, крыльцо в пять полуосыпавшихся ступеней, обрывающееся в пустоту… Леголас, после Элрондовых слов, разглядывал все это, уже не скрывая любопытства. Элронд задумчиво разглядывал заинтересованного эльфенка. И вдруг лукаво подмигнул:
- Что ж, раз уж ты все увидел – то, наверное, хочешь узнать, что же это такое?
Леголас в ответ закивал изо всех сил.
Элронд, не торопясь продолжать, смахивал ладонью сухие листья с камней… И наконец проговорил:
- Это – дом, в котором я жил примерно в твоем возрасте.
Леголас подскочил, осенённый:
- Рустэлот! Это ж…«Рус…»… «Убежище рыжего!»
- Убежище Руссандола, - подтвердил Элронд.
Он медленно шел вдоль стены, останавливаясь, где-то счищая листву, где-то поднимая крошащийся в пальцах осколок камня…
- Вот здесь у нас были конюшни… кухня, вот, даже сохранились остатки печи. Здесь, во втором этаже – зала… она же оружейная. Это была очень светлая комната с высокими окнами, оттуда свет уходил позже всего, и мы вечерами любили сидеть там, каждый за своим делом. Тогда здесь росли высокие буки… сейчас-то, конечно, от них уж ничего не осталось, но тогда они местами подступали совсем близко к дому, и в ветреные дни ветви, качаясь, стучались в окна. А вот с этой стороны стена была увита диким виноградом, осенью его листья становились пунцовыми, так красиво - на белом камне… Мы с братом частенько по нему лазали. Как раз здесь и была детская, в третьем этаже, угловая комната с двумя окошками, выходившими на две стороны. Мы с Элросом сначала спали вместе в одной кровати, а потом, когда стали старше, поставили две отдельных и разделили комнату ширмой; а чтобы окна были в обеих половинах, по окну в каждой, ширму пришлось ставить с угла на угол, отчего помещения получились треугольными, что, вообще-то, было не очень удобно; нам предлагали переселиться в две разные комнаты, но мы с братом ни за что не хотели жить отдельно один от другого. И вот мы тайком вылезали в окно - и вниз спускались по винограду. А закончилось всё это в один прекрасный день, когда мы оба были наказаны и посажены под замок. Этим вечером в поселке был праздник, и нам ужасно хотелось туда попасть. Поэтому мы, как обычно, улизнули чрез окно… а тем временем Маглор, поразмыслив, решил нас все-таки простить и на праздник сводить. Как дядюшки после этого ругались… причем не на нас, а друг на друга. И Маглор риторически вопрошал, кому это могла прийти в голову мысль запереть в комнате правнуков Лютиен. А Маэдрос собирался вырубить этот виноград, и Маглор уговаривал его не уничтожать красоту и предлагал лучше поставить на окна кованые ажурные ставни. Маэдроса, когда он это услышал, прямо передернуло, и он заявил, что, во-первых, не годится детям сидеть за решеткой. А во-вторых, это же правнуки Турукано – они твои ажурные ставни попросту выпилят! В итоге Маэдрос ограничился тем, что срезал только самые толстые лозы, сказав, что к тому времени, как дети дорастут для того, чтобы им можно было лазать по винограду, и виноград заново дорастет.
Начинало смеркаться, ускользающий свет под кронами старил рыжие листья, приглушая, сводя в один цвет, и только в центре поляны в последних закатных лучах листья пылали малиновым золотом на ослепительно-белом. Эльфийский мальчишка сидел на разрушенной временем стене, там, где когда-то стояли кувшины с медом и висели связки лекарственных трав, и, казалось, их аромат еще слышится в пыльном запахе старой листвы. Лицо взрослого эльфа терялось в тени, темные волосы, темно-коричневые одежды сливались с цветами уходящего дня.
- Я часто вспоминал это время и наш дом, - говорил Элронд, - но никогда не пытался отыскать его… даже не думал, что это возможно. Но теперь… что-то грядет, я чувствую это. Что-то грядет, и что-то меняется в мире. Эту чашу, еще в первые годы жизни здесь, в Белерианде, еще до того, как были построены великие города нолдор, Финрод вырезал в подарок Маглору. После Битвы Бессчетных Слез, когда пала Застава Маглора, чаша эта среди прочих богатств досталась в добычу какому-то из вастакских вождей. Это не великое сокровище, но Маглору она была дорога, и он очень жалел о ней. Много тысяч лет эта чаша считалась утраченной, никто не думал, что она могла уцелеть. И вот внезапно она обнаруживается… а нашлась она при описи наследства одного гондорского вельможи. Никаких рассказов или записей о том, как она там оказалась, не сохранилось, да и по тому, как она хранилась, видно, что ее не считали особенно ценной. Но наследник лорда оказался человеком образованным и сведущим в истории и, разобрав эльфийские письмена, справедливо рассудил, что меня это должно заинтересовать. Я никогда не видел этой чаши, но сразу узнал ее - по рассказам Маглора. И понял, что это знак… что что-то происходит в мире, что-то меняется, открывается то, что было сокрытым, и вновь обретается то, что казалось безвозвратно ушедшим. И подумал… точнее, почувствовал, что вот теперь я смогу найти и его – Дом Руссандола. Дом нашего детства… В сущности, ради этого я и приехал сюда. Разумеется, и для того, чтобы обсудить с Владыкой Трандуилом нынешнее тревожное положение дел, и ради Арвен, мне думалось, что путешествие поможет ей развеяться… но все это связано одно с другим, Леголас. Всё, что происходит сейчас. Что-то грядет, и что-то меняется, я чувствую это и вижу знаки, близится час перелома и час великого испытания, и что-то возвращается, начала вновь обретаются и сходятся с концами все ближе, и круг замыкается… и что-то умрет, и что-то родится. Пока не ведаю, что. Ты спросишь, почему я говорю все это тебе? Твой отец, с которым мы все это, разумеется, обсуждали, считает, что ты еще слишком мал, чтобы вникать в такие вещи, и вообще-то он прав. Но ты не случайно оказался здесь, сын Трандуила. И думается мне, что тебе нужно было все это узнать, потому что со временем тебе предстоит сыграть важную роль в том, что грядет.
Ясные звезды сияли над Рустэлотом, такие яркие и чистые, каких Леголас в жизни своей не видал поздней осенью. Ярко-рыжий костер плясал у самой белой стены, впервые за шесть тысяч лет коптя ее живой чернотою, и рыжие искры, играя, выскакивали из огня и улетали к звездам в темное небо.
- Эх, это же надо! – молодой темноволосый эльф, командир стражи, снял с огня прутики, провисшие под тяжестью аппетитно поджаренных, капающих ароматным соком грибов, протянул по одному принцу и владыке Элронду. – Если уплыву все-таки когда-нибудь на Запад, увижу прадедушку Тэльво – первым делом ему расскажу… нет, первым делом – про доченьку! Что у него праправнучка есть. А вторым делом – что довелось мне однажды пировать и под звездным небом, по-нашему, и при этом в той самой зале, где и он пировал в свое время.
Леголас – не забыв обтереть с пальцев грибной сок – снова, в который раз, потянулся к каменной чаше. Темно-серая, гладко отполированная, словно и время оказалось не властно над ней, чаша в руках была далеко не такой тяжелой, как казалось на вид. Наверное, потому что она оказалась очень тонкой… и с тонкими стенками, и тонкой работы. Эльфенок повернул ее, вчитываясь в руны старинных, непривычных для глаз очертаний… В темноте, при свете костра, золотисто-рыжие крупицы в глубине темно-серого камня загадочно мерцали и перемигивались с взлетающими из огня искрами.
- Владыка, а вот скажите… - эльфенок замялся, но, встретив ободряющий взгляд Элронда, все-таки решился задать вопрос, который мучил его на протяжении всего вечера. – Разве «ant» пишется не через одно n? Или в прежние времена по-другому писалось, не как теперь?
Элронд улыбнулся – широко и лукаво.
- Всегда писалось через одно. Ты не находишь в этом особенной прелести, а? Что чаша эта была вырезана в такие далекие времена, когда сам Финрод Фелагунд, знаменитейший из нолдорских лормастеров, если не считать Феанора, еще только осваивал синдарин и потому допускал ошибки, достойные школяра.
Он дотянулся до оплетенной лозою фляги, наполнил чашу медовым напитком, бледно-золотистым в свете костра и звезд.
- Выпей и ты из этой чаши, малыш… выпей на счастье.

Леголас проворно нырнул под одеяло, замотался в него с головой, чутко прислушался. Нет, все тихо… никто его не заметил. Ффуххх. На сегодня, кажется, обошлось. А уж завтра… завтра будет, конечно, изрядный выговор, но, как говорится, Ариен приносит совсем иные мысли, чем Тилион, так что, может, обойдется и завтра… Эльфенок сладко зевнул, устраиваясь поудобнее…
Дверь скрипнула неожиданно громко, как хорошо смазанная дверь может заскрипеть только в руках лесного эльфа, демонстрирующего свое неудовольствие, и следом раздались шаги – тоже демонстративно-громкие. И Леголас с тоскою подумал, что не обошлось… и отсиживаться под одеялом все равно уже бесполезно.
- Ада?..
Трандуил, уже в свободном халате сине-зеленого шелка, цвета вьюна на исходе лаэр, с ночною лампой в руке прошествовал через детскую и опустился на угол кровати.
- Ну, рассказывай, сын, какой нашел клад.
И тут Леголас… не по словам – по усмешке в отцовском голосе, по выражению отцова лица, полускрытого темнотой – с облегчением понял, что выговора не будет. И, подскочив на кровати, возбужденно затараторил, спеша поделиться, спеша рассказать:
- Ой, ада, там такое было, такое! Ты даже не представляешь себе - ТАКОЕ!!!
В холодном свете ночной лампы волосы Трандуила, днем золотистые, отливали мерцающей платиной, и такою же платиной, только нежнее и мягче, отливали по-детски пушистые, разлохмаченные волосы его сына.
-…и когда он допел, вся листва улеглась обратно, и всё закрыла, как было раньше, только старые листья с новыми так и перемешались, и поляна теперь не рыжая, а почти совсем бурая, как по весне, когда стает снег, но еще до травы! А еще, ада, он мне ножик подарил, который мы там нашли, вот.
Леголас вытащил из-под подушки подарок Элронда.
Это был маленький перочинный нож, самый обычный на вид, но определенно очень хорошей стали. Костяная рукоятка, должно быть, когда-то украшенная искусной резьбой, за тысячи лет истлела до праха, и только кое-где на металлическом хвостовике еще держались кусочки почерневшей, рассыпающейся от прикосновения кости. Но лезвие, потускневшее от времени, даже не было тронуто ржавчиной. Трандуил прищурился, разглядывая клеймо мастера: восемь расходящихся в стороны трепещущих языков пламени.
- А вот это… - король помолчал, взвешивая на ладони маленькую вещицу. – А вот это, сын, и впрямь настоящее сокровище, стоящее всего золота и самоцветов, которые ты рассчитывал там найти… ну, разве что среди них завалялись бы парочка Сильмариллов. Клинки работы Феанора не ржавеют. И что-то я не слыхал, чтобы их много осталось в Средиземье со времен Первой Эпохи.
- Ада… - эльфенок придвинулся поближе, прижался к отцу, приникши щекою к его плечу. – Феанора – это же значит отца Маглора и Маэдроса… ну то есть наоборот. Для Лорда Элронда это же такая память… почему же он его подарил мне?
Трандуил улыбнулся:
- Должно быть, потому, что все мальчишки любят перочинные ножики, - король еще раз взвесил клинок на руке, прикидывая баланс. – Я тоже любил в свое время. И, надо сказать, в ножички через черту почти всегда забирал главный приз!
Укутав забравшегося обратно под одеяло ребенка, Трандуил забрал лампу и вышел из детской. Но на пороге обернулся:
- Ах да. Поскольку теперь у тебя есть замечательный перочинный ножик, будь любезен завтра очинить мне все перья, все карандаши и все стилосы в библиотеке.
Леголас послушно кивнул головою и закрыл глаза, подсунув под щеку ладонь. Такое наказание он согласен был нести хоть раз в неделю.

@темы: Фанфикшн

---

подборка фанфиков

[delbee]

Еще одна маленькая подборка фанфиков про Трандуила (всё на английском).



Forgotten by aronnaxs - джен, тяжёлый ангст. Трандуил отказывается уплыть на Запад, потому что много лет назад Леголас сказал, что без отца ему лучше. В Валиноре Леголас сожалеет о своих словах, но уже поздно.

Protector by maddie_55. Джен, ангст. Семейные отношения, эпизоды из жизни Леголаса в хронологическом порядке,

спойлер

плохой конец.

You, me & world war three by Vivian. Трандуил/Леголас. Довольно длинная модерн!АУ (автор назвал это хипстер!АУ). Трандуил - отчим Леголаса, а ещё он успешный юрист и имеет проблемы с алкоголем. Леголас вместе с Арагорном работает в кофейне и то ли ненавидит своего отчима, то ли... ну вы поняли.

lime & salt upon our souls by Vivian. Трандуил/Леголас, преслэш, инцест. Ещё одна модерн!АУ от предыдущего автора. Однажды Леголас забывает ключи, а папаша тем временем напивается в клубе.

@темы: Фанфикшн, Ссылки